Призрачные дороги
Шрифт:
На этот раз упырь, по-видимому, решил: хорошего понемножку.
– А вы как думаете, милитес?
– Я думаю, что вы ее каким-то образом видите.
– Не совсем так, – кивнул вампир, – но близко к правде. Мы ее чуем. Как любую не-жизнь.
Я уловил краем глаза движение: Агаи заинтересованно повернулся в нашу сторону. Сон в тепле рядом с маленькой целительницей и ее забота пошли парню на пользу. Правда, когда я спросил у Андру про здоровье мага, вампир лишь покачал головой и ответил, что зараза никуда не делась. Хорошо хоть больше не стало, и на том спасибо.
– Как
– Да так же, как остальная нежить. Высасывает кровь и жизненную силу. Когда собранные в кокон нити наполняются кровью, его становится видно. Правда, ненадолго – буквально через четверть часа кокон рассыпается на семена, которые уносит ветер. Если они попадают под солнечные лучи, то тоже сгорают.
– Семена или икра? – уточнил Агаи.
Вампир пожал плечами:
– Скорее всего, семена.
И в ответ на мой вопросительный взгляд пояснил:
– Я их вскрывал. Под твердой оболочкой высушенная кровь и листок зародыша.
«Я их вскрывал» – кто бы сомневался! Подобным господам только дай полюбоваться на редкую дрянь… Чтоб мне на рогах у Мо побывать, но я уверен, что неупокоенный алхимик вился над этой мерзостью, как молодая мамаша над люлькой с новорожденным.
Семена… Сколько путешествовал в Пустоши, но о хищных растениях пока не слышал. Нет, на болотах живет какая-то мелкая дрянь, хватающая мух и мошек, но так она и в Наорге растет, и в Тхаре. Странных деревьев в Проклятых землях, конечно, предостаточно, но по счастью – вполне безобидных. Потому как дерево не зверь, бегать не умеет, а следовательно – и от солнца прятаться.
Но все-таки интересно… почему паутина появляется именно в мороз, раз это растение?
– А вас эта дрянь жрет? – задал вопрос Рис.
– Паутина свертывается в гигантский кокон, даже если в нее кинуть камнем… – ответил этернус.
О да… и камнями он пошвырять не забыл, и палкой наверняка потыкал.
– …так что мы ей тоже годимся на зуб. Все-таки кровь в жилах этернус течет, хоть и… не наша. Зато семена получаются нежизнеспособными. Кровь в них есть, а вот зародыша – нет.
Мысль о том, путем какого эксперимента князь это выяснил, заставила меня изумленно присвистнуть.
– Вы хотите сказать, что скормили этой твари своего собрата? – зло прищурился Лаланн.
Правитель нежити, не меняя тона, спокойно ответил:
– Разве я дал повод для подобного оскорбления?
Взгляды скрестились, словно клинки во время боя – еще чуть-чуть – и искры полетят.
Милитес первым пошел на попятную.
– Простите, если неправ, но откуда тогда вы узнали? Как ваш у… – мой друг запнулся, подбирая слово, – этернус попался в капкан, если вы видите паутину?
– Мой подданный был слишком неосторожен. Он недавно попал в Пустошь и не знал всех ее ловушек – я не успел его остановить. И освободить не успел – паутина расправляется с жертвой очень быстро. Единственное, что оставалось, – изучить врага. Глупо лишать себя знаний из-за каких-то эфемерных этических соображений, поэтому я собрал семена. Быть может, когда-нибудь найду способ изничтожить эту дрянь навсегда.
Внезапно первый всадник остановился и поднял руку, привлекая внимание.
Князь
– Накликали. Агаи, не желаете своими глазами увидеть? – и пришпорил жеребца.
Я отправился следом, приказав:
– Агаи, едешь со мной, остальные – пока не двигайтесь с места.
Я не увидел паутину, нет, зато почувствовал… Снег показался мне толченым стеклом, пересыпанным ядом. Захотелось обойти горбатый сугроб за версту. Зато Агаи, в отличие от меня, замер с восторгом в глазах и широко раскрытым ртом.
– Не вздумай снова руки протянуть! – предупредил я безумца, заметив, что он собирается слезть с лошади.
Андру спешился вслед за сирин, пообещав:
– Я за ним пригляжу.
И прихватил мага за локоть:
– Ну что скажете, юноша?
Правитель нежити даже не потрудился скрыть интерес и возбуждение в голосе.
– Еще ни разу в жизни не видел такого! – не отводя взгляда от белого поля, признался маг. – А если бы кто рассказал, то не поверил бы!
Мы с Андру замолчали, ожидая продолжения. Юноша меж тем обошел сугроб, вернее – фактически «проплыл», проваливаясь по пояс. Выбравшись из холодной ловушки, сирин осторожно – и на том спасибо – подобрался к самому краю паутины, вытянул руку и принялся вырисовывать круги, время от времени собирая пальцы в кулак. Наконец маг кивнул, словно соглашаясь с невидимым собеседником, и вернулся к нам.
Когда Агаи заговорил, его голос был полон прежнего задора:
– Невероятно!! Андру, ты знаешь, что это такое?!
От волнения колдун не заметил, как перешел на «ты» с правителем нежити.
Князь увлекшегося мага не осадил:
– Мои предположения, Агаи, вы уже слышали. Других пока нет.
Сирин рассмеялся:
– Даже близко не угадали! Это не изменившееся растение…
Ну, спасибо, порадовал. А то меня, признаться, немного встревожила вероятность появления хищных кустов или деревьев.
– …это самозарождающееся оживленное заклятие в чистом виде! – торжествующе воздел палец Агаи и расплылся в довольной улыбке.
У нас с Андру одинаково вытянулись лица.
Я вздохнул:
– Поясни.
Маг, поморщившись, почесал кончик носа:
– Помнишь то проклятие в лесу? Которое я схоронил под деревом?
Проклятие? Под деревом? Сторукий Мо… Та мохнатая острозубая пакость? Забудешь такое.
Агаи, убедившись в том, что я вспомнил, продолжил:
– Оно тоже приняло вид живого существа. Но то проклятие – работа мага. На нем остался его след. И я легко узнаю создателя, если встречу.
– Да-а? Какая прекрасная новость, – не удержался я от довольной ухмылки. Меня и правда порадовала слабенькая вероятность добраться до несостоявшегося убийцы.
Сбитый с толку моими словами, сирин замолчал и моргнул, пытаясь поймать ускользнувшую мысль.
Андру сердито нахмурился:
– Не перебивайте юношу, Дюс.
Вот в этой фразе была заключена истинная суть алхимика – пусть все вокруг хоть синим пламенем сгорит, только дайте выяснить, что это за пламя.
– Так вот паутина – чистой воды магия, – сирин ткнул пальцем в снег, – как и то проклятие. Одни магические линии, привязанные ко льду.