Призрачные дороги
Шрифт:
Видно, мое неодобрительное молчание оказалось достаточно выразительным, потому что правитель нежити неожиданно широко улыбнулся:
– Дюс, имейте терпение. Давайте дождемся Агаи.
Прежде чем я отправился на поиски колдуна, прошло еще с четверть часа. Куда забился расстроенный маг, я понятия не имел, но, поразмыслив, решил, что птичья душа заставит его держаться как можно ближе к небу, и оказался прав: мальчишка угнездился на перилах галереи. Ссутуленный, съежившийся сирин без всяких крыльев здорово напоминал занемогшую птицу. Он сидел, вперившись невидящим взглядом в хмурое зимнее небо. Исхудавшее
Я молча встал рядом. Утешать Агаи было бы глупо: настоящий мужчина должен с достоинством принимать последствия своего выбора, какими бы плачевными они ни были. Впрочем, колдун теперь это хорошо понимал, вот только содеянного изменить не мог. Время, как река, – вспять не течет. Оно может только застыть на месте, да и то – стараниями магов.
– Я все равно отыщу противоядие! А не отыщу, так придумаю! – неожиданно зло заявил Агаи и спрыгнул с перил, громко щелкнув подошвами сапог о промерзший гранит. – Когда победим!
Маг не собирался сдаваться. Я поймал себя на мысли, что на этот раз одобряю его упрямство, и хлопнул парня по плечу:
– Пойдем, князь не хочет без тебя показывать все, что вы там наворотили.
Когда мы дошли до комнаты с насекомыми, то услышали отголосок назревающего спора. Слов разобрать не получилось, но громкий, полный ядовитого сарказма голос Лаланна узнать было совсем не трудно. Мы с Агаи, не сговариваясь, рванули к двери. Судя по громкому треску разламываемой мебели и звону бьющегося стекла, Рис все-таки умудрился разозлить невозмутимого этернус. Мы успели как раз к финалу ссоры. Вампир прижал Лаланна к полкам и стиснул хрупкое человеческое горло в руках, которые теперь больше походили на лапы зверя: ногти заострились и вытянулись, превратившись в когти хищника. Правда, хвала Ирии, рвать глотку вампир все же не собирался, так что я решил дать ему высказаться до конца. Люди и не-люди в минуты гнева часто выбалтывают то, что в обычное время из них не вытянуть и раскаленными щипцами.
– Ты ничего не знаешь про меня, сопляк! – лязгнул клыками упырь. – Я исходил кровью неделю! Она сочилась прямо через кожу, пачкая простыни и вызывая ужас у слуг! Жена сходила с ума от страха, а лживые придворные уже не стеснялись своего любопытства! Это стало великим представлением – умирающий от проклятия наследник короны! И эти бесконечные вереницы шарлатанов, решивших погреть руки на чужом отчаянье… А в последний день моей человеческой жизни явился постановщик «увлекательного» представления. Он пришел полюбоваться, как я умру!
Тут Андру опомнился, замолчал и с видимым усилием разжал руку. Рис с места не двинулся, лишь повел шеей, словно хотел убедиться, что свободен. Немая сцена затягивалась, я даже решил, что больше ничего не услышу, но правитель нежити снова заговорил. Уже совсем другим тоном, без прежней ярости:
– Колдун получил то, чего хотел: я действительно умер. Эта мразь просчиталась только в одном – моя душа отказалась уйти неотомщенной, а тело, точнее часть его, – князь зло усмехнулся, – очень маленькая часть, это осуществила. И я встал – первый нетленный покойник, до которого далеко мумиям всех святых, вместе взятых. Хотите знать, что я сделал?
Андру
– Ты знаешь, что такое терять близких, человек? А каково это – убить их самому? Не знаешь?.. Тогда ты не можешь меня судить! Да, я первый вампир, король всех не-мертвых! И в придачу – палач своей семьи. Нет. Даже хуже!
Неожиданно этернус посмотрел в мою сторону и спросил:
– Дюс, вам по-прежнему любопытно, что скрыто за последней дверью?
Не дожидаясь моего ответа, правитель нежити пошел в зверинец. Я молча последовал за ним. Вот и пришла пора полного откровения. Лаланн достал-таки вампира до печенок, задел за самое больное, если наработанное веками терпение лопнуло, как мыльный пузырь.
– Я пришел в себя, когда насытился. Напился всласть, – резкие, рубленые фразы звучали в полнейшей тишине. Даже нежить подземного зверинца и та притихла. – Вскоре очнулась жена. Она как зеркало помогла увидеть, кем я стал. Она и те, кто встал следом. Читали про темные лета? Когда по странам прокатилась волна эпидемии и вымерло чуть ли не две трети всех людей?
Князь выудил из кармана ключ, вставил его в замочную скважину, но прежде чем провернуть, снова посмотрел в нашу сторону:
– Так вот… в этом тоже виноват я. Жрать, жрать и снова жрать – вот все чувства, которые я испытывал в то время. А еще – страстное желание выжить. Несмотря на то, что я стал ходячим трупом – все равно выжить. И лишь когда люди очнулись и объединились в охоте на нас, чтобы не погибнуть… пришлось научиться себя контролировать. Следом за вернувшимся разумом пришло желание отомстить тем, кто устроил переворот, – сирин!
Судорожный вдох сквозь зубы и тихое «но… зачем?» заставили правителя нежити посмотреть на сородича виновников несчастья – Андру.
– Зачем? А зачем сирин опустошают Хогарское княжество? Провидица, ваша клятая драгоценная провидица, увидела, что победа возможна лишь при смене династий! Так что… – князь снова отвернулся, – крылатые друзья мне задолжали. Даже больше, чем думают.
Вампир распахнул дверь. Оттуда пахнуло разложением, гнилью и… сумасшествием. Дикий утробный хохот, перешедший сначала в плач, а затем в шепот, пробрал меня до самых костей. Я даже не заметил, как оголил меч. В руках Лаланна тоже тускло блеснуло оружие.
Огонь маленького светильника, который этернус держал в руках, лишь слегка разогнал темноту, оставив ее роиться по углам. Но даже его слабенького огонька оказалось достаточно, чтобы рассмотреть таинственную комнату. Зал, в который мы попали, был совершенно пуст, если не считать одной-единственной клетки, прутья которой выглядели намного толще, чем на узилищах нежити. Да и рядов было не меньше пяти.
Пытаясь рассмотреть опасного обитателя, я подошел вплотную к клетке, но тут же непроизвольно отпрянул – ее сотряс сильный удар, за которым послышался громкий крик боли, тут же сошедший до злобного шипения. То, что сидело в клетке, кинулось на меня, пытаясь пробить телом посеребренную решетку. Серебро существо обожгло, но не остановило – клетка снова содрогнулась, а ее обитатель зашелся в отчаянном вое.