Призрачный отель

Криптонов Василий Анатольевич

— Силён парнишка-то, — заметила Мстислава. — Если его не научить силу экранировать — жить будет недолго. Но очень интересно.

— Через призрачный вход войдём?

— Нет уж. Не будем привлекать внимание. Попробуем малой кровью.

Мстислава просто потянула на себя дверь, и та открылась. Такая уж была у старушки способность: могла повелевать любой электроникой. И эта её способность, вообще-то, служила лучшим доказательством того, что вселенная — это не хаос, а что-то, имеющее в основе основательный план.

Дело

в том, что в те далёкие годы, когда Мстислава сделалась видящей, никакой электроники не было ещё даже в самых смелых фантазиях. Долго, очень долго она, недовольно хмыкая, посматривала на других видящих, которые могли то, другое, третье и задавалась немым вопросом, почему же ей не досталось ничего. И продолжалось это до тех пор, пока однажды судьба не свела Мстиславу с одним из первых бытовых радиоприёмников, который передавал какую-то, с её точки зрения, чушь. Взмаха руки хватило, чтобы приёмник умер навеки.

В подъезде Изольда вызвала лифт. Поднялись на восьмой этаж. Кнопка звонка рядом с нужной дверью отсутствовала. Изольда постучала и довольно громко. Подождав, постучала ещё, уже с таким напором, будто спешила сообщить о пожаре. Дверь не подавала признаков жизни.

— Ну вот, допрыгалась, — буркнула Мстислава.

Изольда молча закусила губу от досады. Неужели уже поздно?..

— Теперь уже через призрачный, — вздохнула Мстислава. — Господи, пронеси…

Никакого, впрочем, страха в её голосе не звучало, только предчувствие множества глупых, суетных и совершенно не нужных неприятностей.

Войдя внутрь, они услышали звук льющейся воды из ванной. Изольда выдохнула. Живой!

— Иди, — сказала Мстислава, указав на дверь ванной.

— Ку… Вы что?! Он же там…

— Что, думаешь, не обрадуется? — Мстислава хрипло хохотнула. — Ну ладно, подождём уж…

Она по-хозяйски прошла в кухню, открыла холодильник и покрутила носом. Изольда робко вошла следом.

— Типичный холодильник холостяка, — прокомментировала Мстислава, хлопнув дверцей. — Пиво да пельмени. Надо было хоть к чаю чего-нибудь из пекарни взять… А это ещё что?

На столе стояла открытая пластиковая банка с рисом. Часть риса рассыпалась по столу.

— Может, хотел еду приготовить, — предположила Изольда.

— А потом плюнул и пошёл мыться?

— Ну… наверное. — Изольда опустилась на табуретку с металлическими ножками. Пальцем покатала по столу рисинку.

И тут в дверях кухни образовался наголо бритый коренастый мужчина лет сорока в белом халате, накинутом поверх чёрных футболки и джинсов.

— Так-так, и что это тут у нас происходит? — медовым голосом произнёс он, переводя взгляд с Изольды на Мстиславу. — Почему визит не согласован?

— Вадик… — закатила глаза Мстислава.

— Кому Вадик, а кому — Вадим Игоревич! Вы, ленинцы, уже совсем обнаглели, думаете, что весь Смоленск — это только вы одни и есть! Ну ничего, будет и на вас управа.

— Сам

ты ленинец, — огрызнулась Мстислава. — Обзывается ещё.

— Мстислава Мстиславовна! — возмутилась Изольда. — Я же просила не отзываться в таком духе о Владимире Ильиче и его деле! Русская земля не знала более возвышенного и прекрасного…

— Я вам не мешаю? — перебил Вадим Игоревич.

— Вадик, мы не по души, — сказала Мстислава. — У нас тут новичок нарисовался. В нашем отеле прорезался, наш по закону.

— Даже если так — хотя я вам и не верю — визит должен быть согласован.

— Нудный ты, Вадик. Как у тебя только души возносятся — ума не приложу. Ты их гундежом своим доводишь, что ли, что готовы от тебя хоть куда бежать?

— Да как вы смеете?! — задохнулся от возмущения Вадим Игоревич. — Да я…

— Вы охренели?! — раздался не менее возмущённый голос, и в кухню босыми ногами пришлёпал Тимур в одних трусах. — Вы… Ты?! — Он увидел Изольду. — Не, ну это перебор. Это уже преследование. Я звоню в полицию.

С этими словами он схватил со стола банку с рисом и запустил туда руку под озадаченными взглядами присутствующих.

Глава 5

Выходя из душа, меньше всего на свете ожидаешь увидеть у себя в кухне такую вот компанию. Крючконосая Баба Яга, ростом едва ли мне по локоть, с копной буйно вьющихся седых волос. В джинсах, кроссовках и оранжевой майке-поло. От бабки пахло свежей выпечкой и ароматизированными сигаретами — понятия не имею, как могли смешаться эти два запаха.

Незнакомый хрен с бугра, похожий на санитара из дурки. В дурке мне бывать не доводилось, бог миловал, но санитаров представлял именно такими. Крепкотелыми, бритыми налысо, в медицинских халатах. При виде таких ребят первое, что хотелось сделать — заорать: «Я прекрасно себя чувствую! Совершенно здоров!» Пахло от хрена-с-бугра лекарствами. Причём какими-то такими, не современными. Чем-то полузабытым из школьного медкабинета.

Третьей была Изольда. Она сменила униформу на синее платье в горошек и стала ещё прекраснее. Восхитительно гладкие загорелые ноги, пышная юбка, умопомрачительный вырез и белые кружевные перчатки. Изольда то и дело касалась причёски — как будто пыталась поправить несуществующую шляпку.

Озадаченнее всех на меня смотрела бабка. Точнее, не на меня, а на мою руку, по запястье погруженную в прозрачную банку с рисом.

— Это ж надо выдумать, — проворчала бабка. — Как только не извращаются, господи-прости! В последнюю сотню лет будто всем миром с ума посходили. То у них денег нормальных нету, карточки суют. То им соль нельзя, то сахар вредно. А тут уж совсем офонарели, городовых через крупу вызывают! Китайцы выдумали, не иначе. Рису у этих узкоглазых полно — вот и думают, куда б пристроить… Давно такое сотворили-то? — бабка посмотрела на Изольду.