Призрачный престол
Шрифт:
Лайон перекинулся парой слов с куда более, нежели он, молчаливыми стражниками, несшими караул на крыльце, хлопнул одного из них по плечу и отворил наконец ведущие вовнутрь особняка двухстворчатые двери.
– Размещайтесь в гостиной, господин капитан, – бросил он Колдеру, всем видом продолжая демонстрировать негодование. – Лорда Кинрига, так и быть, попробую растолкать, а если он от такого безобразия осерчает, стану на вас кивать, что насильно меня, мол, заставили. И все-таки подождали бы вы до завтрака, право слово – и мне бы оно лучше вышло, и вам.
– Хотел бы, да не
– Да что ты мне, еще повара с кровати стаскивать повелишь… Ладно, сам пошурую. Ветчины с сыром вам будет достаточно? Яблочные пироги еще не доели, отрежу кусок.
– Вы крайне любезны, мастер Лайон, ничего больше не нужно – ветчина, сыр и пирог, замечательно, – Гледерик, испытывавший к бедняге привратнику нешуточное сочувствие, поспешил вмешаться в разговор прежде, чем Колдер успел бы окончательного того достать. – Прошу, не гневайтесь чрезмерно – необходимость, а вовсе не пустой каприз, требует от нас настоятельной и неотложной беседы с господином Кинригом. В противном случае мы бы сами охотно до утра подремали, да увы, не имеем возможности, – Дэрри развел руками с максимально возможным виноватым видом.
– А вы, сударь, из каких будете? Что-то я вас не припомню, – настороженно поглядел на него сторож. Его косматые брови сошлись на переносице, крепкие пальцы словно бы невзначай коснулись рукояти меча.
Дэрри послал седобородому верзиле чарующую, как он хотел думать, улыбку:
– Я друг и товарищ господина капитана, родом из заморских земель.
– Ручаюсь за этого человека, – кивнул Колдер. – Он благородный рыцарь по званию и по чести, пусть даже язык имеет чрезмерно длинный, а нрав весьма преотвратный.
«Если у меня нрав отвратный, какой же он, позвольте спросить, у самого господина Колдера?» Гледерик многое мог бы сказать по этому поводу, но предпочел лишь изобразить еще одну чарующую ухмылку. Стражник по имени Лайон скосил в его сторону недовольный взгляд, пробормотал еще несколько крепких словечек и решительно двинулся в направлении освещенной масляными светильниками лестницы, уводившей на второй этаж. Колдер повел Дэрри в сторону гостиной – и от взгляда Гледерика не укрылось, насколько уверенно его спутник ориентируется в здешних покоях. Акарсайдский капитан вел себя как человек, наконец вернувшийся в отчий дом после многолетнего отсутствия.
Небольшая гостиная, расположенная по правую руку от лестницы и выходившая окнами на вымощенный брусчаткой внутренний двор, оказалась обставлена на спартанский, как выразились бы в родном мире Гледерика, манер. Деревянный стол, застеленный простой белой скатертью без всяких рюшечек и узоров, несколько жестких стульев, массивный сервант, чьи полки украшали многочисленные бутылки со спиртным. Одну из них Колдер схватил не глядя, выкрутил пробку зубами и отхлебнул, поморщившись, после чего передал Гледерику. Виски оказалось вполне неплохим и почти мгновенно обожгло пищевод.
– Ну присаживайся, – указал Колдер на кресло, – и давай подождем.
– Долго ждать-то? – осведомился Дэрри, следуя его совету.
– Лорда Кинрига? Я бы закладывался минут на двадцать, но возможно и полчаса. Пока
– Раз у нас имеется время, – Гледерик посмотрел на товарища в упор, возвращая ему бутылку, – изволь объясниться.
– На предмет чего? – Остин с деланной небрежностью улыбнулся. – Ну да, здесь я и вырос, в этих самых радушных стенах. Учился военному делу вместе с сыновьями лорда Кинрига, сражался с ними на деревянных мечах, а потом и на стальных – под учительством этого самого Лайона, между прочим. Это сейчас он старый брюзга, а тогда был боец хоть куда, наемник, железная кость, половину континента с боями прошел, прежде к нам прибиться. Ох и секли меня розгами здешние учителя, стоило землеописанием или стихосложением пренебречь. Никогда не любил эти занудные штучки, голова от них только пухла! Впрочем, когда выбился в офицеры, науки мне пошли впрок. Стихосложение, во всяком случае, пригодилось – оно бывает весьма полезно, чтобы дам обольщать.
– Ты мне зубы не заговаривай лишним трепом. Насколько понимаю, ты бастард?
– Бастард, конечно, – улыбка Остина Колдера сделалась совсем уж стеклянной, готовой того и глядишь пойти трещинами, разлететься на сотню осколков. – А ты разве не догадался, сэр Гледерик? Не лорд я, да и не рыцарь, но немножко благородной крови и в моих жилах найдется. Иначе откуда бы у меня столько гонора взялось, сам посуди.
– Если ты скажешь, что этот самый лорд Кинриг твой отец – разреши не поверить.
– Отчего же так? – Колдер очень неторопливо и с нарочитым удовольствием вновь отпил из бутылки. – По мне так, получилось бы вполне убедительно. Вырос под родительским кровом, не был признан отцом, дабы не претендовать на долю наследства и не смущать своим видом сыновей законных, которых и без того набралось целых трое. Получил полагающееся знатному юноше образование, а после – офицерский патент. Отслужил семь лет в королевской армии на мерсийской границе и вдоволь погонял саксов, а после был переведен в тихий зажиточный Акарсайд, где после нескольких весьма умиротворенных лет, проведенных в основном за карточным столом или в постели молодых вдов, на свою беду повстречался с тобой и с Гаретом Крейтоном.
– Мне почему-то кажется, чего-то вы не договариваете, господин капитан. Чутье подсказывает, если угодно. Лжецов я повидал немало, как и любителей всячески увиливать, и ты сейчас крайне на них похож.
– Возможно, я скрытничаю самую малость, но это в моем положении вполне объяснимо, – Колдер в третий раз выпил, после чего очень аккуратно поставил бутылку на пол между собой и Гледериком. – Хотя должен признаться, слухи о том, что я сын лорда Трева Кинрига, под чьей крышей мы в настоящий момент находимся, в самом деле ходили. Так-то он отвечал, стоило его расспросить, что воспитывает меня, как внебрачного сына одного из своих рыцарей, погибшего на давней войне. В исполнение, так сказать, обещания, данного верному вассалу перед тем, как тот умер от полученных ран.