Призрак Белой страны
Шрифт:
— Кто на кого напал? — спросила врач.
— Этот хулиган на меня. Вы же видели!
— Ничего я не видела.
— Посмотрите на мою шею…
— Если уж вам так неймется, могу засвидетельствовать акт самообороны со стороны господина Горчакова.
— А я подтвержу, — воскликнула Валентина. — Вы, товарищ консул, ни с того, ни с сего набросились на Александра Николаевича. Он защищался. Остудил ваш пыл и… отпустил.
— Ну, знаете, — зашипел карлик. — Поглядим, кому поверят. А вы, когда вернетесь в СССР…
— Я не вернусь, — ответила
— Тут у меня две медсестры, — сообщила Елена Борисовна. — Они так же готовы дать показания насчет вашего недостойного поведения, господин консул. Ни с того, ни с сего наброситься на человека. Давайте, осмотрю вас, это моя обязанность как врача. Впрочем, и так видно: ничего серьезного.
Карлик злобно рявкнул, резко развернулся и вышел вон. Теперь уже он шел, ссутулившись, точно ощущая свое поражение. Доктор посмотрела на Горчакова и укоризненно покачала головой.
— Извините, не сдержался. У меня с этим типом давние счеты, с самого детства.
— Еще минут пять, ладно, десять и покиньте палату. На сегодня больной довольно потрясений.
— Обещаю, в ближайшее время их больше не будет. Уж позабочусь.
Он нежно посмотрел на Валентину:
— Ты твердо решила остаться?
— Да! Иначе бы не отрезала пути к отступлению.
— Я не в силах выразить словами, как рад этому!.. Ты снова грустна.
— Они убили моих родителей, Саша!
Теперь они замолчали, и в этом молчании было все — любовь, надежда, боль потерь. Появилась Елена Борисовна, напомнила, что время прошло…
— Берегите Валентину, — сказал на прощание Горчаков.
— Боюсь, они не ограничатся одним визитом.
— Не беспокойтесь, — ответила врач. — Здесь она под надежным присмотром.
В холле первого этажа Александр подумал о возможной неприятной встрече с тем обманутым типом из советского консульства. Но его не было. Зато последовал презрительный взгляд молодого охранника. Александр подошел к нему:
— Ты уж, брат, прости за обман. Поверь, не во зло я так поступил, а во благо.
Чуть позже Горчаков рассказал всю историю в полицейском управлении Курска. Олег Васильевич поморщился, а Корхов, усмехнувшись, поинтересовался:
— Что же вас остановило от окончательной расправы с карликом?
— Ваш кулак. Он словно опять оказался перед моим носом.
— Хорошо, что есть что-то, спасающее вас от безрассудства.
— И что нам делать дальше? — спросил Александр.
— Валентина Репринцева должна написать ходатайство о предоставлении ей политического убежища, — сказал Олег Васильевич. — Ответ она получит в течение трех дней, либо положительный, либо отрицательный.
— Возможен и отрицательный?
— Не волнуйтесь, второго не случится. И я посодействую, и наша бюрократическая машина не отдаст девушку на растерзание.
— Огромное вам спасибо! А что делать мне?
— Как
— У меня есть работа.
— Никуда ваша работа не убежит.
— Вы не знаете Черкасову.
— Очень хорошо знаю, поэтому сам с ней переговорю. Вы привезете ей материал, где подробно опишите, как вырываете московскую студентку из лап многоликого НКВД. Читая его, женщины зарыдают, мужчины сурово насупят брови, и все будут ждать продолжения. Главное — счастливый конец, как в голливудских фильмах. Да за такую находку шефиня станет вас боготворить.
— Кого она у нас боготворит! Разве что спасителя города — кровожадного убийцу-маньяка.
— Не хотел пока вас расстраивать, но… — Корхов сразу помрачнел.
— Опять?!
— Да. Мне доложили, что он совершил еще одно убийство. Срочно возвращаюсь домой.
Снова убийство! Не опасно ли Валентине ехать в Старый Оскол?
— Кто убит?
— Режиссер Степанов.
— Никита Никодимович? — удивился Александр. — Он-то в чем провинился? Вряд ли хотя бы одну разведку мира заинтересовал такой трус.
— Он занимался другими грязными делишками, в основном — спекуляцией драгоценностями, — задумчиво произнес Анатолий Михайлович. — Выходит, убийца решил расширить «сферу наказания», взялся за обычных уголовников. Любой, провинившийся перед законом, теперь его враг.
— Так он далеко зайдет, — заметил Олег Васильевич.
— Уже зашел. Он переступил все нормы морали и права. Эдакий Робин Гуд современности, о котором впоследствии должны слагать легенды. Не удивлюсь, если он так себя и почитает. На самом же деле — это новая копия Джека Потрошителя.
— И у вас нет даже малейшего подозрения, кто скрывается под маской «вершителя правосудия»? — поинтересовался Олег Васильевич.
— Есть одна мыслишка, — уклончиво произнес Корхов. Александр сразу вспомнил о странных статьях в «Оскольских вестях», похоже, написанных одним автором. До сих пор он сохранял это в тайне, все-таки его журналистское расследование. Однако, переполненный чувством благодарности к Анатолию Михайловичу за помощь в спасении Валентины, сказал:
— Вам незнакомы имена «Ярослав Иванов» и «Иван Ярославцев»?
— Не припомню.
— Они кое-что написали для нашей газеты. Вдруг там кроется разгадка?
Корхов с интересом посмотрел на журналиста:
— Кто эти люди?
— Если бы я знал!
— О чем статьи?
— Их следует прочитать.
Больше на эту тему они не разговаривали. Корхов простился с друзьями и отправился домой, а уже через несколько часов Александру позвонила Черкасова.
— Анатолий Михайлович мне все рассказал, — сказала она. — Твоя история может действительно понравиться жителям нашего города. Садись и пиши! Но не одну статью, а несколько. Высылать материалы будешь по почте. Да, передай своей Валентине, что ждем ее в Старом Осколе. Когда приедешь? Или, правильнее, приедете?