Призрак Перл-Харбора. Тайная война
Шрифт:
В эти же часы дешифровальщики военно-морских сил США с помощью «Магии» приступили к раскодированию радиоперехвата депеши Того. Но уже ни они, ни сам президент Рузвельт и даже Господь были не в силах остановить роковой прыжок «Самурая». «Восточный ветер» вовсю раздувал паруса войны эскадры адмирала Нагумо…
Эскадра Нагумо на всех парах устремилась к американской военно-морской базе. Густая чернильная мгла легла на Гавайские острова, слилась с океаном и надежно укрыла японские корабли от воздушных разведчиков. Корпус авианосца крупной дрожью отозвался на работу мощных машин. Турбины набирали обороты. Гребные винты вспенили воду за кормой. Стрелки магнитных компасов застыли на курсе — Пёрл-Харбор.
Форштевень
Тревожно было и в кают-компании. Ужин давно закончился. Но офицеры не расходились по каютам. Бессвязные разговоры внезапно возникали и также резко обрывались. Говорили о каких-то второстепенных и несущественных вещах, рассказывали старые, полузабытые истории и, словно сговорившись, старались избегать упоминания о том, что будет с ними завтра, так как хорошо понимали, этого завтра может и не быть.
Внизу, в матросских кубриках, чувствовали себя не лучше. Поздний ужин затягивался, но никто не спешил занимать койки. Страх, липкий и холодный, остаться один на один с мыслями о близкой смерти заставлял моряков сбиваться в кучки. Молодые, полные сил и энергии, они не хотели умирать, и все их существо противилось самой этой мысли. Рассевшись на рундуках, матросы медленно черпали рассыпчатый рис из большого котла и мелкими глотками пили давно остывший чай. Необстрелянные новобранцы жались по углам и пугливо поглядывали на «стариков», а те бодрились и нарочито громко рассказывали истории о боевых походах и удачных стычках с противником. Ближе к полночи экипажи эскадры забылись в коротком сне, и только вахтенные команды продолжали бодрствовать. Они вели корабли вперед, на встречу со смертью — своей и чужой.
Океан тяжело ворочался и вздыхал. Вскоре волнение уменьшилось, и эскадра пошла на предельной скорости. Вода со змеиным шипением струилась вдоль бортов. В снастях воинственно посвистывал ветер. Корабли, подобно призракам, скользили в сгустившемся тумане. Задача была на стороне адмирала Нагумо и экипажей его кораблей — на пути к Пёрл-Харбору им не встретился ни один дозорный корабль, ни один воздушный разведчик американцев и британцев.
Перед рассветом подул порывистый ветер. Туман рассеялся, и проглянули звезды. Они вспыхнули трепетным светом и поблекли. Небо с океаном потемнели и на какое-то мгновение, казалось, слились. Не стало слышно морской волны. Утих ветер. Все живое замерло в ожидании нового дня.
Прошло еще мгновение, и океан ожил. Где-то в его глубине зарождалось движение. Еле заметная рябь сморщила водную поверхность, а в следующее мгновение яркая вспышка разорвала утренний полумрак на востоке, и над горизонтом показалась кромка багрово-красного диска солнца. Новый день вступил в свои права. Утренняя дымка рассеялась, и перед взглядами вахтенных открылась пустынная гладь.
Злой рок благоволил японцам. На флагмане оживились. Командирский мостик занял адмирал Нагумо. Колокола громкого боя возвестили экипажам о боевой тревоге. На кораблях все пришло в движение. Захлопали двери офицерских кают и матросских кубриков. Металлические трапы загудели от топота сотен ног. Личный состав рассредоточился по боевым постам; канониры расчехлили орудия, а авиамеханики засуетились у самолетов. Пилоты поднялись на палубу из теплых кают и, зябко поеживаясь, заняли места в кабинах. Гул множества авиационных моторов заглушил шум океана и мощных корабельных двигателей.
Пружина
Первый самолет появился на взлетной полосе и, хищно поклевывая носом, подкатил к старту. В лучах солнца багровым светом наливался его единственный глаз — плексигласовый колпак кабины пилота. Механик крутанул пропеллер и отскочил в сторону. Винт нехотя провернулся и, сердито посвистывая, начал кромсать воздух. Судорожная дрожь затрясла фюзеляж, и в следующую секунду истребитель, подобно громадному камню, пущенному гигантской пращей, сорвался с палубы и взмыл в небо. Вслед за ним одна за другой поднимались в воздух другие машины и выстраивались в боевой порядок. Стальные стаи стервятников, не встречая на своем пути преград, приближались к цели.
Город и военная база Пёрл-Харбор беспечно нежились в лучах восходящего солнца. Стрелки часов на стене старой сторожевой башни с тихим шорохом ползли по циферблату, отсчитывая последние минуты и секунды мирной жизни. В казармах морской пехоты, береговой обороны, ПВО и на кораблях подъем в воскресный день наступал на час позже. Солдаты и моряки спали безмятежным сном. Дежурные службы, повара и рабочие команды столовых, позевывая и кутаясь в плащи и халаты, готовились к сдаче вахт, разогревали кухонные котлы и растапливали печи. Сиреневые дымы курились над трубами, из столовых потягивало аппетитным запахом свежеиспеченного хлеба. Перед казармами тоже царило легкое оживление — команды уборщиков высыпали на двор и, лениво потягиваясь, принялись мести плац и дорожки.
Раньше всех в тот день встал Хэйхатиро Хиросо — владелец небольшого бара в японском квартале. Проснулся он задолго до восхода солнца, тихо, чтобы не разбудить жену с дочерью, оделся и спустился на первый этаж. В кладовке взял старую керосиновую лампу и прошел в подвал. Там, недолго повозившись со стеллажом для кухонной утвари, отодвинул его в сторону. За ним открылся тайник, в котором хранились радиостанция, гранаты, пистолет и мощный морской бинокль.
Один из самых ценных агентов японской армейской разведки — Адзумо — дождался своего часа. Упаковав рацию и бинокль в рюкзак, он положил в карманы длинного, до самых пят, брезентового плаща пистолет и гранаты, вышел во двор и прислушался. Ничто не насторожило его чуткий слух. Не мешкая, Адзумо зашагал вверх по улице. За спиной остались последние дома, и он сошел на еле заметную тропинку, уходящую вглубь гор. Здесь ему пришлось попотеть. Ноги то и дело цеплялись за корни, а тропа терялась в предрассветном полумраке.
Наконец впереди показалась хорошо знакомая сосна, чудом держащаяся на самом краю обрыва. Адзумо прислонился к валуну, перевел дыхание, а затем принялся обустраиваться. Неглубокая расщелина в скале была скрыта от посторонних глаз густым кустарником, из нее открывался превосходный обзор бухты. База американцев лежала перед ним как на ладони. За последний месяц он поднимался сюда двенадцать раз и часами вел наблюдение. Крейсера, эскадренные миноносцы и линейные корабли стали ему знакомы так же хорошо как свои пять пальцев.
Приготовив рацию к работе, Адзумо проверил пистолет, гранаты и, чтобы скоротать время, достал из кармана вяленое мясо, принялся жевать. Но нервный зуд не давал покоя. Он приложился к фляжке, пара глотков крепкого сакэ успокоила разгулявшиеся нервы. Адзумо откинулся на спину, и перед глазами возникли таинственно мерцающие звезды. Но это были не его, а их звезды. Бесконечно долгих девять лет они светили над ним, и все эти годы он жил в постоянном напряжении. Ночной стук в дверь, появление вблизи американского патруля могли закончиться арестом. Сегодня всем испытаниям должен наступить конец. Ему уже не надо будет таиться перед женой и дочерью. Разведчик Адзумо снова станет Хэйхатиро Хиросо, вернется под крышу родного дома и полной грудью вдохнет родной запах цветущей сакуры в старом отцовском саду.