Призрак песочного замка
Шрифт:
– Э-ээ! Не плыть! И не плакать, – и Костик присел к ней на постель, утирая слёзы пальцами, – ну, правда, не плачьте. Всё позади.
– Уйди.
– Уйду. Только не плачьте. Слушайте, вы вообще спать должны! Вам же успокоительного как слону вкололи.
– Сам ты слон.
– Я? Не, я не слон. Я мамонт! Вымирающий вид – мамонтос постсоветикус.
Госпожа Альфия улыбнулась, тихонько вздохнула и провалилась в сон.
Костик снова вздохнул, укрыл её сверху мягким светлым пледом, зная, как она ненавидит холод,
***
Утренний дождь гораздо хуже послеобеденного. Спросонья встретиться лицом к лицу с мрачной сыростью – тяжкое испытание, пусть даже через стекло. Хуже утреннего дождя может быть только утренний визит незваных гостей, когда вы, с трудом разлепив веки, кое-как попали ногами в тапочки с третьей попытки и, как расстроенная гитара, брюзжите на близких и на весь белый свет, который на самом деле серый от нудного утреннего дождя и от вашего собственного занудства.
После вчерашнего происшествия они долго не могли заснуть, так что звонок в дверь застал всю семью в постели. Первым отреагировал Виталик. Он повязал фартук поверх пижамы и, зевая, как крокодил, открыл дверь.
– Э…
– Я сам. Багаж внесите, – по-русски сказал гость и вошёл в дом.
Виталик кинулся под дождь, подхватывая два внушительных чемодана.
– Виталик! Кого там черти принесли? – недовольно поинтересовался Костик, босым спускаясь с лестницы.
– Меня, – ответил гость, снимая шляпу и вешая её на крючок в прихожей.
– Пьер? Привет! Давайте, – и Костик сам принял мокрое пальто.
Виталик захлопнул дверь, отрезав уличную сырость и холод.
– Вы прямо как Лев Толстой – бос, небрит и мудр. Здравствуйте, месье Константин.
– Да ладно, Пьер. Давай без официоза. Проходи. Тем более, что ты как Кристобаль Колон, только наоборот: вышел из Америки и заново открыл Старую Европу. Приплыл, присвоил, обобрал. И с чем ты приплыл?
Пьер Моне прошёл в гостиную и сел в кресло, закинув ногу на ногу.
Костик оценил мизансцену и велел Виталику подать им кофе, разбудить Фею и срочно готовить завтрак.
– А кто этот Кристобаль Колон? – поинтересовался любознательный Виталик.
– Первооткрыватель Америки, – ответил Костик, – в России более известен как Христофор Колумб.
– О-о! – многозначительно промычал Виталик и побежал на кухню.
Костик прошёл в гостиную.
– Итак? – спросил он гостя, почесав щетину.
– Без официоза не получится, месье Константин, потому что я здесь как раз с официальным визитом.
– Это я уже понял, Пьер. Не тяни кота за бантик, выкладывай.
Пьер пожал плечами и выложил…
***
Госпожа Альфия попробовала встать, но у неё не получилось.
Фея нашла её в беспомощном положении и позвала Костика. Костик оценил ситуацию и позвал доктора. Доктор вызвал скорую, и её увезли в больницу.
– Всё с её ногами в порядке. Чистая психосоматика, – сказал доктор после трёх дней обследований и анализов.
– Придуриваемся, значит, – пробормотал Костик.
– Э, конечно, не всё так просто. Стресс от потери близкого человека, отравление огромной дозой снотворных и психотропных препаратов. Возможно, предынсультное состояние.
– Возможно?! Вы же её обследовали!
– Э, нет, инсульта точно нет. Но что-то точно есть: кровообращение слегка нарушено, нами обнаружена лёгкая форма варикозного расширения вен, у неё прошёл лёгкий приступ кататонии, из которого мы сразу её вывели. В общем, гм…
– В общем, вы не знаете, что с ней, – констатировал Константин.
– Э, я бы сказал, что это временная обратимая форма паралича нижних конечностей, вызванная психосоматическими расстройствами и временными нарушениями кровообращения, спровоцированными интоксикацией различными, гм, хаотично принятыми медикаментозными препаратами.
– Ясно. Делать с этим что?
– Реабилитация. Я бы посоветовал море, горячий песок, талассо-процедуры, массаж, обёртывания водорослями, грязи, соли…
– Я понял, доктор. Можно её забирать?
– Забирайте, – вздохнул доктор…
Госпожу Альфию вкатили в гостиную в инвалидном кресле, прикрытую толстым пледом. Волосы завязаны в небрежный узел, ни косметики, ни маникюра, который она велела снять прямо в больнице, так как он не подходил к больничному халату. Взгляд по-настоящему пустой, без выражения.
– Тётя Альфия! – кинулась к ней с разбегу Нурхаят, которой романистка категорически запретила называть себя бабушкой, – наконец-то!
– Ну, конец, кажется, не за горами. Привет, милая. Никто из этих предателей не говорит мне, что со мной. Может, ты скажешь?
– Так у тебя же этот, паралич задних конечностей! – выпалила Нурхаят.
Взрослые хмыкнули и тут же потупились.
– Какая прэлесть. Лучше бы вы дали мне умереть, чем делать из меня инвалида, – сказала госпожа Альфия, послав дочери и зятю уничижающий взгляд.
– Мама, прошу тебя! – воскликнула Фея.
– Не проси. Мне больше нечего тебе дать, – отрезала романистка.
Она щёлкнула тонкими пальцами изящной кисти руки, и Виталик развернул кресло в сторону лестницы.
– Ну, если нечего больше дать, то, может, стоит хотя бы вернуть? – громко спросил Костик и тоже щёлкнул пальцами.
Виталик с лёгким поклоном отошёл от кресла с писательницей.
Нурхаят восхищённо переводила глаза с одного на другого.
– Коррида! – выдохнула она.