Призрак песочного замка
Шрифт:
– Что? Но зачем? А как же мы?
В голосе Феи послышались возмущённые нотки. Костик вздохнул – это будет самым сложным, но это необходимо.
– Так нужно, дорогая. Ты с детьми останешься в нашем доме, в привычной обстановке с налаженным бытом. Виталик останется с тобой на хозяйстве. Кстати, съедет из моего кабинета и займёт комнату для гостей. Джип в твоём распоряжении, Фея, будешь ездить на работу. В клинику я позвонил. Светочка будет присматривать за детьми, она уже готовит детскую комнату в одной
– Опять Светочка?! – ощетинилась Фея.
– Не начинай, – поморщился Костик, – она профессиональная медсестра и сиделка, и согласилась побыть няней. Тебе же будет спокойнее, если дети будут при тебе. Дома будешь просматривать бумаги в кабинете. Я буду заезжать, да и вообще буду на связи. И составь сразу расписание процедур для мамы, я подстрою свой график под ваше лечение. Виталик, вот твоя банковская карта. На ней твоя зарплата за полгода, но уже в рублях. На неё же я перевёл деньги на хозяйство.
– Спасибо, месье Константин! – проникновенно сказал Виталик.
– Алё! Мы дома! – сказала ему Фея.
– А мне нравится, – улыбнулся Костик, – пусть у нас будет метрдотель француз с благородными манерами парижанина.
Они переглянулись с улыбками.
– Какая прэлесть! Вы всё решили, но меня спросить забыли. А я как раз не хочу отсюда уезжать. И не съеду! Это мой дом. Рашит когда-то купил его для меня!
И романистка выехала из гостиной.
– Лыко-мочало, начинай сначала, – вздохнул Костик, глядя ей вслед.
– Дядя Костик, а что такое лыко? – спросила Нурхаят.
– Это луб молодой липы и других лиственных деревьев. Применяется в изготовлении рогожи, лаптей и иной утвари, – автоматически ответил Костик.
– А что такое луб? – переспросил Виталик.
– Подкорье, нижняя, изнаночная часть коры дерева, древесное волокно. Слушайте, я не собираюсь тратить время на её уговоры. Это сделаете вы. Нам всем необходимо помочь госпоже Альфие начать снова писать. И дело даже не в деньгах, которые она задолжала, это важно для её физического и морального выздоровления. Мы должны её поддержать, чтобы она снова начала творить. Да?
Семья молча кивнула…
***
Главные способности матерей – это ждать и прощать. Но главное – ждать.
Галина Михайловна расстроенно проверила телефон. Вызовов не было – ни пропущенных, ни, как говорил Егор, проскочивших. Сын не звонил. Она вздохнула и пошла на рынок. Перебрав тонны овощей на прилавках, она еле выбрала идеальную картошку, идеальный репчатый лук и идеальную свёклу, затем в ларьках купила идеальную селёдку и идеальную говядину на рёбрах. Принеся всё это домой, сварила роскошный борщ с фасолью и приготовило сельдь под шубой.
– О, крутяк! Борщечок с селёдочкой! Житуха! – завалился на кухню Репей.
– Егор, руки, – хлопнула его по рукам Галина
– А, мама Галя, сейчас помою!
– Не сейчас, а когда вернёшься из магазина.
– Нее!
– Сметану купишь и хлеб.
– А чё, нету?
– Деньги на комоде.
– Ну блиин!
– Егор, язык!
– Да иду я!
– Считай, что уже пришёл, – сказал Костик, отдавая Егору пакет с хлебом, сметаной и печеньем, – привет, мамуль!
– Костик! Сынок!
Сын с матерью обнялись и поцеловались.
– Ну, чего? Обедаем?! Я хлеб порежу! – вызвался Егор.
– А этому только есть, – хмыкнул Костик, – режь уже!
За обедом Костик, отдав должное кулинарному мастерству мамы, рассказал о цели визита, потому что в Севастополь приехал по делу, хоть и в семью.
– Ты носишься с ней, как с писаной торбой! – сказала Галина Михайловна.
– Ма, ну ты-то?
– А что? Нет, я понимаю, горе, но она всех вас просто задёргала, да ещё и столкнула в долговую яму.
– Это верно. Но ты вспомни, кто был с тобой, когда отца не стало?
– Ты был. И сестра была. Но главное – ты.
– Вот именно. А у неё никого. Нурхаят только десять стукнуло, Виталик сам стукнутый, просто тормоз, Фея моя занята детьми, еле от родов отошла и от кормления грудью. Девчата наши только моргать и улыбаться, не говорят пока. А Рашит был всем её миром. Представь, что твой мир рухнул? Кто тебя поддержит?
– Только ты, – вздохнула Галина Михайловна, – да теперь ещё Егорушка.
– Вот и всё. Вы сейчас до лета здесь поживёте, пока Репей десятый класс закончит. Но с последним звонком – сразу ко мне, в Евпаторию.
– Зачем? – спросил Егор.
– Поможете Фее с близняшками, пока она ставит госпожу Альфию на ноги. Но тебя, мама, я попрошу сегодня со мной съездить и поговорить с ней, поддержать её по-вашему, по-женски.
– Ну, хорошо. Я только позвоню, попрошу Томочку завтра за меня выйти.
– Да я тебя привезу вечером.
– Завтра вечером. Или ты думаешь я приеду – и с порога на неё ведро сочувствия вылью? Чтобы по-женски поддержать, надо создать атмосферу.
– Э, ясно. Репей, положи трусы в сумку.
– А я тут при чем? Я здесь…
– Не останешься! – быстро сказала Галина Михайловна.
– Да блин, мама Галя!
– Не обсуждается, – поддержал мать Костик.
– Ну, я тогда селёдку доем, что ли, – вздохнул Репей и ушёл на кухню.
– Кстати, я тебе на карточку денег подкинул, не копи, трать, – сказал Костик.
– Да на что мне тратить-то? – смущённо сказала Галина Михайловна, поправив русый узел под затылком.
– Да вон, хоть на селёдку. Это ж по полкастрюли борща и по хвосту за раз – куда только влазит, – тихо ответил Костик, – и вырос, поди, из всего.