Призрак рейхсляйтера Бормана

Иванов Владимир Г.

— Я, как и многие западногерманские и американские журналисты,— говорил писатель,— совершенно убежден в том, что Мюллер ушел. Косвенные данные собранные мною сейчас в Латинской Америке, свидетельствуют, что он появлялся там, в частности в Панаме (здесь один из крупных местных политиков, связанный с ЦРУ, имел давние дружественные контакты с СС и СД). Удобнее всего рекрутировать на службу ЦРУ такого человека, как Мюллер, было именно в Панаме, в находившейся под контролем США зоне Панамского канала. Следы Мюллера мне удалось обнаружить в одном небольшом поселке на берегу Параны (а где, как не здесь, не раз видели Бормана! — В. И.) — там он довольно часто гостил у врача-изувера Менгеле.

О том, что именно в Латинской Америке осел бывший шеф гестапо,

свидетельствовал упоминавшийся! итальянский журналист Массимо Кости.

Аналогичное предположение довелось слышать и на пресс-конференции, организованной МИД СССР для советских и иностранных журналистов в связи с делом Барбье.

И еще одно свидетельство лица, заслуживающего, на мой взгляд, доверия. В 1985 году в русском переводе вышла книга Виктора Александрова «Мафия СС». Сын русских эмигрантов, увезенный ребенком за границу после Октября, Александров в годы войны служил в американской армии.

Еще будучи военным журналистом, он начал работу по разоблачению в печати преступлений нацистов. Он присутствовал на Нюрнбергском процессе и после него предпринял собственные поиски скрывающихся от возмездия военных преступников. В годы «холодной войны» он подвергался травле со стороны пресловутых комиссий по расследованию антиамериканской деятельности, организованных сенатором Маккарти. В последнее время Александров жил во Франции. (В июле 1984 года он умер в Париже.)

Результатом розыска нацистских преступников явились книги: «Шесть миллионов павших (жизнь Адольфа Эймана)» — 1960 год, «Черный фронт» — 1969 год и «Мафия СС». В последней автор, называвший себя «охотником за нацистами», доказывает, что разгромленный фашизм не уничтожен до конца, что «нацистская зараза» не утратила своей опасности, а уцелевшие эсэсовцы составляют подлинную мафию, действующую в западном мире.

Александров приходит к твердому выводу, что и Борман, и Мюллер уехали из Европы. «В Латинской Америке,— пишет автор,— они встретили себе подобных по духу и преступлениям — Барбье, Рауффа, Менгеле и других».

Вообще же получается, что фигура Генриха Мюллера имеет прямое отношение к нашему рассказу о бывшем рейхсляйтере.

Должен признаться, что и после «рождественской находки» в Западном Берлине, казалось бы поставившей финальную точку в истории с рейхсляйтером, что-то подспудно мешало мне навсегда закрыть для себя «дело Бормана». Смущала, в частности, поспешность, с которой было проведено расследование, свидетельствовавшая о намерении как можно скорее похоронить — в прямом и переносном смысле — заместителя Гитлера по нацистской партии. Не случайно та же «Дейли экспресс» вскоре после этих событий многозначительно обронила: «Это — вечная индульгенция Бормана...»

Размышляя вновь и вновь над собранными материалами, я все время сталкивался с одним небезынтересным обстоятельством. Стоило появиться на свет сколько-нибудь серьезному и доказательному свидетельству в пользу того, что Борману удалось выбраться в ту майскую ночь 1945-го из столицы агонизирующего рейха, как моментально рождались авторитетные опровержения, а то и незавуалированные предостережения против дальнейшего расследования и публикации.

Взять хотя бы обстоятельные и весьма правдоподобные материалы, собранные журналистами западногерманского журнала «Квик». В печати было сообщение, что разыскать Бормана в Латинской Америке удалось группе репортеров журнала. Более того, журналисты подготовили серию статей о послевоенной деятельности Бормана, масштабах его операций в Латинской Америке, тесных связях с промышленниками и финансистами ФРГ, с боннскими политиками. Статьи так и не увидели света. Издателей «Квика» предупредили, что публикация будет противоречить «национальным интересам» ФРГ и повлечет за собой закрытие журнала, а возможно, и тюремное заключение издателей и репортеров. Предупреждение исходило от спецслужб Западной Германии.

При всем скептицизме серьезные сомнения в гибели Бормана оставили исследования Ладислава Фараго, о которых подробно рассказано

выше. Уже потом появилось опровержение, показывающее осмотрительность тех, кто не хотел, чтобы правда всплыла на поверхность. Оказалось, что в период сбора материалов Фараго был передан ряд фальшивых документов и фотографий. После публикации статьи подделка была доказана, что конечно же скомпрометировало и все остальные источники, да и самого автора. Вот любопытная деталь механизма этой акции. На фотографии, подсунутой Л. Фараго, в действительности был изображен некий аргентинский учитель. Организовал передачу этой фальшивки журналисту Генрих Мюллер — бывший шеф гестапо. Это он направил своего агента в бюро «Нью- Йорк таймс» в Буэнос-Айресе, «вывел» корреспондентов на эту школу и «доказал», что весь рассказ журналиста — «фальсификация». Это был ловкий и мастерский ход опытного дезинформатора. Находка в Западном Берлине двух скелетов, по убеждению Пола Мэннинга, также дело рук Бормана и Мюллера, стремившегося наконец-то навсегда избавиться от внимания общественности.

Замечу попутно, что Л. Фараго вплоть до своей смерти также категорически утверждал, что «акция» на Инвалиденштрассе инспирирована Мюллером по прямому поручению. Бормана. Эту мысль он решительно отстаивал и в своей книге о Бормане — «То, что было потом».

Теперь о книге Пола Мэннинга, собственно и побудившей меня заново вернуться к делу бывшего рейхсляйтера. Вместе с ним разделяю мнение, что Борман сумел благополучно бежать из осажденного Берлина в ночь с 1-го на 2 мая 1945 года. Американскому журналисту удалось разыскать подручного Бормана, который поведал, как скрывал его в течение 10 дней после побега, а затем работал на него в Южной Америке, куда Борман попал в 1947 году с помощью разведслужб и госдепартамента США, подыскавших безопасное убежище не только рейхсляйтеру, но и многим другим нацистам, на чьей совести гибель миллионов и миллионов людей.

Тем же путем при прямой помощи «ОДЕССЫ» попал за океан и сам Мюллер, где стал видным, хотя и тайным, деятелем финансовой империи, созданной Борманом. Глава гестапо, по свидетельству американского журналиста, имел прямое отношение к вывозу ценностей из Германии. С их помощью были созданы десятки подставных корпораций в таких странах, как Португалия, Испания, Швеция, Швейцария, Турция, Аргентина. Часть этих средств в последующие годы передавалась для финансирования неофашистских организаций в Западной Германии и ряде других стран. Эти сведения очень схожи с другими разоблачениями подобного рода, касающимися послевоенной деятельности законспирированных организаций бывших эсэсовцев.

Однако основная часть средств в период с 1936-го до весны 1945 года попала к «надежным людям» в Латинской Америке.

Золото и валюту, как мы знаем, вывозили разными путями. Часть сокровищ переводилась на счета немецких банков в Аргентине. Параллельно с этим осуществлялась секретная операция «Огненная земля», в ходе которой ценности переправлялись в Патагонию на подводных лодках.

В вестнике международной информации агентства печати «Новости» в 1984 году указывалось, что в последние два года войны между Европой и Аргентиной был установлен своего рода «подводный тоннель», по которому курсировали гитлеровские субмарины. Достоверно речь, как минимум, идет о трех кораблях. Известны даже номера двух из них: У-977 и У-530. Можно назвать и имена всех трех капитанов: Шафер, Вермут, Нибур.

Таким образом, есть серьезные аргументы в пользу того, что основу финансовой империи составили ценности, своевременно и тайно переправленные Борманом и его командой, ключевое место в которой занимал бывший начальник государственной тайной полиции Генрих Мюллер.

Деньги и сокровища Бормана способствовали становлению и укреплению латиноамериканского и международного неофашизма. К этому выводу я пришел, разбирая механизм «черного интернационала» — своего рода генерального штаба и координационного центра послевоенного нацизма, о чем и писал в вышедшей в 1985 году книге «Коричневая паутина»...