Призраки детства
Шрифт:
«А то, что мой папа – поэт? Это что? Мужская профессия?», – вырывалось у Анны, «Это же шутовство какое-то!».
«Что-о-о?», – взвизгивал папа, «Ты что себе позволяешь?» Но Анна как будто и не слышала его; она привыкла не замечать того, что было не по ней и, развернувшись на каблучках, ретировалась в свою комнату.
После нескольких лет приватной школы художеств, она поступила в Академию, где уже в процессе обучения отличалась талантом и оригинальностью. Педагоги поддерживали её во время подготовки к выставкам учащихся, а позже выдвигали её картины на международные показы и мессы в различных уголках Европы. Разъезжая вместе со своими работами ей удалось побывать и в Праге, и в Париже, и в Брюсселе. Она наслаждалась своим успехом, но, больше всего ей нравилось бегать по музеям, знакомясь с мировыми шедеврами.
После окончания Академии, Анна много и серьёзно работала,
Эрик, после перипетий последних лет, чувствовал себя вполне созревшим для того, чтобы ни с кем не связываться. Он наслаждался свободой и не хотел строить планы на будущее. Его семья, особенно мама (папа был болен почками и подолгу пропадал в клинике), мечтала, как и все мамы на земле, поскорее женить своего сына, и, конечно же – подавай внуков, да поскорее, и, как можно, больше. Чем чаще мама напоминала ему об этом, тем тошнотворнее представлялась Эрику эта навязчивая мамина идея. Он много работал, в свободное время встречался с приятелями, уезжал в командировки, и, в общем, был вполне доволен своей жизнью. Мамино «нытьё» заставляло его всё чаще задумываться о переезде (он жил вместе с родителями). А тут вдруг близкий друг собрался на пять лет за границу и решил предоставить ему свою квартиру. Эрик, не долго думая, стал переезжать.
…И вот – их встреча на симпозиуме. Как будто, судьба взяла их за руки и подвела друг к другу. Эрик удивлялся себе, как быстро и неожиданно он преломил свои устои и пошёл на разговор с рядом сидящей незнакомой женщиной. Анне же он сразу приглянулся; она, как будто ожидала, что он обратится к ней, и с радостью подхватила разговор…
…Зима пришла неожиданно. В середине октября вдруг разыгралась снежная буря и вся жизнь остановилась. В некоторых регионах пропал свет и газ, но, главным образом, остановилось всё городское движение. Ветер буйствовал так, что срывал подчас крыши и электрические провода.
Анна, вот уже какой день не выходит из дома; машины у неё нет, но и она не спасла бы её. До студии хоть и недалеко, но пешком не дойти. Анна, работающая много и без перерыва решила, что природа подарила ей каникулы, и отдалась воле судьбы.
Эрик уехал в командировку и, хорошо ещё, что ему удалось до бури переехать в квартиру друга. Анна нервничала: она не привыкла зависеть от непредвиденных обстоятельств, и чувствовала себя зверем, запертым в клетке.
Анна смотрела в окно, переводя взгляд с неба на землю, не ощущая границы между ними. Бушующая пурга, пригоршнями швыряла липкий снег в стекло, как будто желая разбить его. «Когда это кончится?» спрашивала себя Анна и погружалась в размышления о смысле бытия. Она думала о появлении человечества на свет, о своём рождении, и о неминуемом конце, и дрожь ужаса пробегала по всему её телу… Мама позвала обедать и её голос заставил Анну очнуться. Она пошла на кухню, села за стол и приняла участие в общей фальшивой видимости сплочённой семьи.
Буря прекратилась внезапно, как и началась, превращая снежные сугробы в реки и моря. Всё потихоньку налаживалось. Эрик приезжал послезавтра, и, созвонившись, они договорились встретиться. День был чудесный и они решили провести его, гуляя по городу, заглядывая по пути в одно или другое кафе. Им хотелось болтать и болтать, узнавая друг о друге всё больше и больше. Он восхищался её неожиданной реакцией, и тому, что она не заклинивалась на мелочах; рассказывала о своём детстве, которое не было радужным; о годах учёбы, о школьных друзьях. Она не стесняясь говорила и о своих неполадках и неудачах, и радовалась, что почти всегда с ними справлялась.
Эрик шёл рядом с ней и думал, что при всём различии их жизней и профессий, их объединяет одно: не расстраиваться по пустякам и не унывать!
…Приближалось
На этот раз ей очень хотелось провести праздники с Эриком. Он тоже не имел намерения сидеть весь вечер с родными, и с готовностью принял приглашение Анны прийти к ним.
Все уже собрались, когда Эрик позвонил в дверь. Войдя в столовую, он увидел общество, устремившее на него любопытные взгляды. Мама испугалась, что родня ни с того, ни с сего ринется к нему знакомиться, и, поспешив опередить её, подбежала к нему и пропищала голоском маленькой кокетливой девочки (Анна ненавидела это): «Как я рада! А я – мама! Садитесь, пожалуйста сюда, рядом с моей Анной», и многозначительно похлопала его по руке. Эрик видел, как по лицу Анны пробежала тень недовольства и неловкости за маму; но, в общем-то, она уже давно с этим свыклась. Разместившись за столом, началась процедура знакомства: мамин брат, узнав о том, что Эрик архитектор – чуть не поперхнулся от счастья: он всегда был скептичен к сестриной семье: «Что за напасть: муж – поэт, дочка – художница!?», «Вот, наконец-то, единственный нормальный человек появился!» – неделикатно заметил он. Остальные родственники с удовольствием вторили ему, как будто, наконец, дождались момента, что бы поиздеваться над мамой. Анна думала: «Зачем пришли? Показать свой оскал? Хорошо, что у меня с ними ничего нет. И никогда не будет!»
Эрик был очень вежлив и любезен; говорил о своей работе, рассказал пару смешных историй, и, вроде бы, чувствовал себя вполне комфортно. Он заметил, что Анне не по себе, и дал ей знак, что готов в любую минуту сорваться с ней куда-нибудь.
Выждав удобный момент (перед десертом), Анна и Эрик встали из-за стола, и, распрощавшись, удалились.
…За Рождеством последовал Новый год, который оба недолюбливали. Хотелось укрыться от шума и грохота летящих на голову фейерверков, и Эрик пригласил Анну к себе. В двухкомнатной квартире друга, в которой проживал Эрик, не было ничего лишнего; секретер, диван, набитая книгами полка, телевизор; на стенах висели какие-то копии каких-то картин в металических рамках. Эрик сразу провёл Анну на кухню – самоё уютное место почти в каждом доме – и предложил состряпать что-нибудь вместе. После ужина пили чай в гостиной, смотрели телевизор, опять говорили, опять молчали. Постепенно утомились, глаза слипались, и, спокойно и умиротворённо они заснули на диване, прислонившись друг к другу головами. Очнулись рано утром. Анна стала собираться домой, но Эрику не хотелось отпускать её и он предложил ей остаться, ну хотя бы ещё на часочек. Но Анна попросила вызвать такси, и удалилась, поцеловав его в щёку на прощание. Это было сладко и неожиданно, но Эрик решил больше не задерживать её. Он знал, что позвонит ей через несколько часов и уже радовался предстоящей встрече.
Анна, придя домой, плюхнулась на кровать, но спать не могла. Проведённый вместе с Эриком вечер не выходил из головы. «Как приятно и тепло!», ей опять хотелось испытать это ощущение покоя и счастья, хотя она и не хотела признаться себе в этом.
…Приближалась весна и перемены ощущались не только в природе, но и в жизни вообще. Эрик интенсивно работал над своим проектом – уже осенью можно регулярно наезжать туда и на месте выстраивать то, что было разработанно на бумаге. Идея захватывающая; если всё пойдёт хорошо – на пустом месте возникнет городок с собственной инфраструктурой, вмещающей к себя полную модернизацию, как в коммуникации, так и в воплощении архитектурно-жилищного элемента. Концепт таков: городок предназначается для людей, связанных с наукой, что-то наподобие Дома творчества. Учёные живут здесь со своими семьями, платят аренду, и съезжают, когда хотят. На смену приезжают другие, и – оборот обеспечен. Эрик придумал построить там и кинотеатр, а так же зал, для проведения концертов и культурных мероприятий, со специальным местом для выставки художественных работ, например, работ Анны. Анне нравилось, что для Эрика было естественным «взять» её в свой проект, нравилось, что, возможно, произойдёт, наконец, большая перемена в жизни, и она не без удовольствия ждала, что будет.