Призраки долины папоротников
Шрифт:
Она встала, чуть выставив правую ногу, примерилась взглядом... Примерно тридцать семь футов. Сбалансировала захват и метнула подкову вперед. Та трижды перевернулась в воздухе и попала точно на колышек, словно притянутая магнитом.
Пару зевак разом зааплодировали, кто-то хлопнул ее по плечу, а тощий насмешник только осклабился:
– Что ж, ты заслужил свою пинту! Пей не спеша, как бы не захлебнулся с непривычки-то.
– Не захлебнусь, – ответила Кэтрин и залпом ополовинила кружку.
Пить хотелось сильнее прежнего...
– Может, еще испытаешь удачу? – подмигнул
И Кэтрин, испытав пьянящий восторг от одержанной вдруг победы, снова потянулась к подкове. И снова попала как надо... За первой кружкой последовала вторая, за второй – третья... Что было после нее Кэтрин вряд ли сумела бы вспомнить: лица слились, краски смазались. И в какой-то момент она просто ткнулась носом в траву и, кажется, задремала.
3 глава
Очнулась Кэтрин под непривычные, раздающиеся со всех сторон звуки: слышался рев воды, точно у громадной мельничной плотины, раздавались тяжелые удары волн, страшный шум парусов и резкие крики матросов. Все вокруг то поднималось с головокружительной быстротой, то так же быстро опускалось, а она лежала на чем-то донельзя неудобном, таком твердом, словно это был пол, и боль в голове пульсировала в такт мерным ударам плещущихся волн.
От осознания этой мысли она и открыла глаза...
Распахнула так быстро, что приглушенный свет помещения, каким бы тусклым он ни был, резанул по глазам. И захлопав глазами, перед которыми заплясали светлые пятна, она вдруг различила, где оказалась: в каюте на корабле. Сомнений быть не могло! Помещение было большим; вдоль его стен тянулись койки, на которых сидели и курили или же спали матросы, свободные от вахты. Все они разом глядели сейчас на нее и как будто бы ожидали чего-то...
От дыма дешевого табака, лениво выплывавшего в открытый люк наверху, у девушки запершило в носу, она закашлялась, отчего голова разболелась сильнее, и просипела каким-то неестественным голосом:
– Что я здесь делаю?
– Работаешь, мальчик, теперь ты здесь работаешь, – со смешком ответил один из мужчин, грубый моряк с обветренной кожей. – Добро пожаловать на «Конвент», торговый бриг под водительством капитана Гаррета Флетчера! – И ухмыльнулся так мрачно, что у Кэтрин дернулось сердце: – Полагаю, тебе здесь понравится, маленький проходимец.
Она на бриге...
Бриг – в море и движется...
Как такое случилось? Где Грейс, ее милая Грейс, и Ламберхёрст с его Майским праздником?
– Как я здесь оказала...лся? – поправилась она споро, почти задохнувшись от страха от собственной оговорки.
Теперь они все улыбались, эти грубые люди, оторванные от всего, что в жизни есть самого лучшего, обреченные вместе качаться на бурных волнах под командой не менее грубого начальства, они забавлялись ее растерянностью и страхом и не спешили с ответами.
Между тем, Кэтрин услышала слабый стон подле себя и, поглядев в его направлении, увидела еще двух несчастных, оказавшихся на корабле, как и она, против собственной воли. Это были простые деревенские парни, она, кажется, даже
– Где я? – спросил один из пришедших в себя. – Что происходит?
– Ты, друг мой, – ответил все тот же мужчина, – на «Конвенте», бриге его величества королевы Виктории, направляющемся в Каролину за мехами и табаком. Привыкай к новой жизни, приятель! – Моряк встал и по-доброму огрел его мозолистой лапищей по плечу, вроде как приласкал.
Парень этот, едва ли на пару лет старше Кэтрин, сжался, скуксил лицо и заплакал, словно ребенок, вытирая бегущие слезы рукавом своей лучшей рубаки, надетой явно в честь праздника. Моряки насмешливо заулюлюкали, обзывая его то «прохудившейся лодкой с протекающим дном», то сухопутною крысой, из которой они с радостью сварят отличный бульон, то и вовсе девчонкой, из которой воспитают настоящего человека, морского волка... И все это время Кэтрин сидела ни жива ни мертва, страшась даже представить, что будет с ней, коли эти мужчины прознают, кто она есть в самом деле...
Между тем, все эти насмешки лишь распалили горе бедного парня и он, обхватив ноги руками, затих, раскачиваясь из стороны в сторону и молча захлебываясь слезами. Кэтрин почти было решилась за него заступиться, когда дневной свет, льющийся из раскрытого люка, заслонила темная тень. И по трапу, грохоча сапогами, спустился высокий мужчина с недовольным выражением на лице. В лице его, помимо этого недовольства, угадывалось нечто хищное, злое, такое, что девушка в миг поняла, что молить его о понимании бесполезно. Она бы просто не осмелилась это сделать, страшась доверить ему свою жизнь...
– Ну, чего раскричались, дьявольское отродье? – надтреснутым голосом вопросил он, остановившись на последней ступеньке. – По розгам соскучились? – И чуть менее грозно: – Ну, – он окинул помещение взглядом и вперился взглядом в трех новобранцев, – что у нас здесь? Три сухопутные крысы, разрази меня гром, кои вряд ли отличат бизань-мачту от фок-стеньги. Что нам делать с такими?! – взревел он, поглядев на мужчину с пеньковой трубкой в губах.
Кэтрин тоже глянула на него и узнала вчерашнего незнакомца, подбивавшего ее кинуть подкову и подливавшего эля ей в кружку щедрой рукой. Так вот, значит, как все это вышло: ее просто-напросто напоили и увезли на корабль. Обманули! Завербовали, супротив воли.
– Обучим, сэр, – меланхолично произнес тот. – Мы с ребятами знаем верные способы, чтобы в два счета сотворить из недомерков бравых ребят, моряков до мозга костей. Ну, что скажете, – обратился он к сотоварищам, – есть у нас верные способы?
– Есть, – закивали те разом, многозначительно улыбаясь.
И Кэтрин подумала, что знакомиться с этими способами ей совсем даже не хочется, вот ни-ни. Она незаметно сглотнула несуществующую слюну... Горло так пересохло, а язык так распух, что выпей она сейчас даже галлон пресной воды, тот не помог бы ей утолить эту жажду.