Призраки солнечного юга
Шрифт:
– Стой! – заорала Гуля, выплюнув изо рта не понадобившийся чеснок.
– Я-а! Я-а-й! – душераздирающе заголосил призрак, дунув в сторону зарослей. Гуля за ним.
А я начала щелкать поляроидом сцену погони.
Не прошло и минуты, как Гуля вернулась. Ни с чем.
– Сбежал? – спросила ее я.
– Как испарился, – выдохнула она, бухаясь рядом со мной.
– Испариться он не мог.
– Почему не мог? На то он и призрак, чтобы растворяться в воздухе…
– Если б мог, растворился бы сразу, как ты на него со
– А кто?
– Хулиган какой-то.
Гуля мне не возразила, но по глазам было видно, что расставаться с мыслью о призраке, бесчинствующем в нашем санатории, ей не хочется.
– Давай на фотки глянем, – предложила я, подсовывая ей один из снимков.
Мы склонились над ним, пытаясь понять, кого же я умудрилась заснять: призрака или хулигана.
– По-моему, – пробормотала Гуля, поднеся карточку вплотную к лицу, – на приведение больше смахиваю я.
Я хмыкнула, но промолчала. А что говорить – она права. Вместо довольно приятной женщины, коей Гуля являлась, на фотографии был запечатлен какой-то монстр с бешеными глазами ярко-оранжевого цвета, с торчащими во все стороны патлами и искривленным ртом. Призрак на ее фоне казался довольно мирным. Эдакий скромненький серый куль, похожий на очень большой мешок картошки. Ничего особенно.
Мы взяли другую фотографию. На ней Гули не было. Только, так называемый, призрак. Заснят в самом начале погони. И не спиной, а лицом. Только лица у него действительно не было. Ни носа, ни рта. Разве что черные провалы глаз.
– Жуткое зрелище, – прошептала я, отодвигая фотографию.
– А я что говорю!
– Может, и правда призрак?
– Конечно, призрак, – важно кивнула головой Гуля.
– Тогда почему он так трусливо сбежал?
– Креста животворящего испугался! – благоговейно проговорила она.
Спорить с ней не стала, хотя меня всегда забавляли киношные вампиры, которые кидались в рассыпную при виде двух перекрещенных деревяшек. Как-то это глупо и неестественно. Не могут быть слуги сатаны такими трусами!
– Ну и что нам теперь делать с этими снимками? – спросила Гуля, складывая фотографии в стопку.
– Послать в газету «Скандалы недели» или «Очевидное невероятное».
– Может, лучше стенгазету сделаем и повесим в фойе… – Она насупилась. – А то мне никто не верит! Все говорят, что я психбольная…
– Плюнь на них.
– На них я плюну, а что делать с моим врачом? Он меня до сих пор в лазарете держит. Никуда не пускает, пичкает таблетками…
– Как не пускает? Ты же сейчас здесь. И ночью мы с тобой встречались…
– Это я сбегаю, – заговорщицки прошептала она. – Через балкон.
– А ты вообще как себя чувствуешь?
– Хорошо.
– Но я позавчера видела, как ты билась в истерике на глазах у милиции.
– Рецидив был… – Она обезоруживающе улыбнулась. – А
– Точно?
– Я давно так хорошо себя не чувствовала, – с жаром проговорила она. – Лет семь уже.
– Почему семь?
– С тех пор, как от меня муж ушел…
Мы немного помолчали, думая каждый о своем, пока я не скомандовала:
– Встаем!
– Мы уже уходим? – сникла Гуля.
– Завтракать пора.
– Я что-то не хочу… Ты иди, а я еще посижу…
– Гуля, хватит дурить, пошли. – Я потянула ее за руку, силясь приподнять. – Ты так напугала несчастного призрака, что он теперь долго не появиться.
– Нет, я все же посижу…
Я махнула рукой – что с ней спорить, если хочет, пусть хоть жить тут остается. Сама же я задерживаться в этом тенистом мусорном дворике больше чем на пару секунд не собиралась.
Стряхнув с колен землю, я пошла прочь.
– Встретимся за обедом, – прокричала мне вслед Гуля.
К столовой я подошла как раз во время: в восемь тридцать. Оказалось, что на крыльце здания меня поджидает Сонька.
– Ты чего тут пасешься? – удивилась я.
– Тебя караулю.
– Зачем?
– Вано нас на какие-то Белые скалы приглашает, поедем что ли?
Поехать очень хотелось, тем более, Белых скал я не видела, но денег мы с собой взяли впритык, и я не была уверена, что, продолжая тратить их на экскурсии, мы дотянем до конца отпуска.
– А сколько поездка стоит? – после недолгого раздумья, поинтересовалась я.
– Нисколько. – Сонька поковыряла пальцем свой облезающий нос. – Он туда везет парочку каких-то иностранцев, сказал, что нас по дружбе захватит….
– Очень хорошо! – обрадовалась я. – Тогда едем! Только я сейчас перекушу…
– Перекусывать некогда. Он сказал, или сейчас или никогда.
– Вот черт, – ругнулась я. После охоты на приведений у меня обычно просыпается зверский аппетит. – Ну ладно, перекусим по дороге. Поехали!
– Да понимаешь в чем дело… – Сонька пристально глянула на меня из-под очков. – С тобой милиция хотела поговорить. Прямо сейчас.
– Откуда знаешь?
– Слышала, как о тебе справлялся тот очкастый хмырь. Он три минуты назад в столовку зашел.
Ага! Значит, до меня снизошли! Какая честь! Только мне уже расхотелось с ними разговаривать. И не потому, что я обижена на этого очкарика, хотя, видит бог, он ранил меня своим пренебрежением в самое сердце, просто мне нечего было добавить к уже сказанному. Да, я знаю, что Катю убили, да знаю, что убийца покинул место преступления по потайной лестнице, но я об этом поведала уже вчера. И если бы этот хмырь меня послушал, глядишь, раскрыл бы преступление по горячим следам, а теперь поздно!
– Ну его на фиг! Раньше надо было со мной разговаривать, когда я просила меня выслушать. А теперь я не желаю. – Я развернулась на каблуках. – Поехали на Белые скалы.