Призраки в Сети
Шрифт:
— Но я сломал ваш монитор, госпожа Холли, — сказал Дик.
— Тем самым избавив нас от большой беды.
— Но он сломан, и, значит, теперь вы не можете работать на компьютере.
— Здрасте! Я все равно не могу работать на компьютере из-за всякой нечисти, которая только и ждет, когда я включу модем, чтобы наброситься на нас.
— И все-таки…
— Никаких «и все-таки»! Ты настоящий герой, и я хочу, чтобы ты чувствовал себя героем.
Дик только скорбно покачал головой, уставившись на жалкий остаток жидкости на донышке своей чашки. Холли вздохнула. Она посмотрела на телефон.
Когда потребовалось поймать распоясавшихся эльфов, разбежавшихся по всей округе, и водворить их обратно в Интернет, Дик мог оказать содействие, но не он был ее главным помощником, а Мэран Келледи — из семейного дуэта, который уже несколько лет играет в городе, конечно, когда не отправляется в турне. Холли познакомилась с Мэран в ту самую неделю эльфских безобразий, и с тех пор они подружились.
Мэран была чудесная женщина, очень привлекательная и умная. Из тех женщин, на которых обращают внимание не только благодаря хорошей фигуре, темным мудрым глазам и водопаду каштановых волос с неожиданно зеленоватыми прожилками, но и благодаря их харизме. Дик воспринимал ее как некое божество и трепетал, когда ей случалось заходить в магазин, но Холли представляла ее себе совсем по-другому. Просто с Мэран было приятно общаться, легко разговаривать, она была нормальным во всех смыслах человеком, разве что знала несравненно больше других обо всем, что касалось магии и фольклора, и о том, как они приспособились к нашему технологичному веку.
Так что, когда монитор рухнул на пол, Холли позвонила именно Мэран, но там никто не отозвался. Ей пришлось оставить сообщение на автоответчике.
— Что нам делать? — спросил Дик, все еще не отрывая взгляда от донышка своей чашки, хотя Холли давно уже заметила, что та абсолютно пуста.
— Подлить тебе чаю? — спросила она. — Или, может, пойдешь ляжешь спать. Утро вечера мудренее.
— Утром монитор будет по-прежнему сломан.
— Да, я знаю. Я только хотела сказать, что утром все выглядит несколько иначе. Мы сможем позвать кого-нибудь и…
Холли осеклась, потому что кто-то постучал в стеклянную дверь за их спиной. Оглядываясь, она ожидала увидеть Мэран. Это было бы как раз в духе Мэран — прийти прямо в магазин, не перезванивая. Но там стоял какой-то незнакомец, освещенный висящей над входом лампочкой. Удивительно красивый незнакомец. Он совершенно соответствовал романтическим представлениям Холли о цыганах: темноглазый, с черной, цвета воронова крыла, гривой до плеч, отброшенной назад со лба, и с маленьким золотым кольцом в каждом ухе. Его свободная хлопчатобумажная белая рубашка усиливала впечатление цыганщины, несмотря на то что заправлена была в обычные джинсы.
Встретившись с Холли глазами, незнакомец щеголевато улыбнулся ей и сделал приветственный жест рукой. Холли почувствовала, что она просто тает. Вообще-то, она была не из тех, кого так легко сразить красивым лицом. Когда держишь магазин, перед тобой проходит по крайней мере один красивый мужчина в день, но в этом человеке было что-то такое, что ее сразу взволновало. Она поднесла руку к голове, вдруг осознав, что рыжие пряди выбились из рыхлого пучка на шее, в который она утром собрала волосы. Косметикой она не пользовалась,
Затем, подсказал здравый смысл, изо всех сил стараясь успокоить участившееся сердцебиение, что сегодня она посетителей не ждала. Время позднее. И как бы ни был красив этот мужчина, она с ним незнакома, а магазин давно закрылся. Он может оказаться кем угодно. Он может быть опасен, наконец.
Все это, и даже более того, Холли прекрасно понимала. И все же она положила очки на письменный стол, встала и направилась к двери.
— Да? — сказала она через стекло. — Чем могу быть полезна?
Она не расслышала ни слова из того, что он ответил, но и сама не была уверена, что он понял ее вопрос. Они оба скорее читали по губам, чем слушали друг друга. И когда она увидела, что его губы, пожалуй несколько полноватые для мужчины, но не толстые (а ресницы-то, ресницы над огромными глазами!), произносят имя Мэран, она радостно отбросила все подозрения и отперла дверь. Открыв ее ровно настолько, чтобы высунуть голову, она почувствовала сильный запах яблок и корицы. Боже мой, он даже пахнет вкусно!
— Что вы сказали? — переспросила она.
— Я присматриваю за квартирой Мэран, — сказал незнакомец, — пока они с Сирином в отъезде.
— И вы пришли сюда, потому что…
— Вы оставили сообщение на автоответчике. Мне показалось, что у вас расстроенный голос, вот я и пришел узнать, не могу ли чем-нибудь помочь.
Его голос был само совершенство — теплый, густой. Потом она поняла, что, собственно, он сказал. О боже! Значит, он слышал все, что она бормотала про эльфов и что-то страшное, что чуть не вылезло из ее компьютера?
— Вы как? Ничего? — спросил он.
«Вообще-то, я просто уничтожена», — подумала она. Но быстро кивнула.
— То есть уже все в порядке?
— Да… То есть нет. То есть… я хотела сказать… — Она перевела дух. — А откуда вы знаете Мэран?
— Мы с ней что-то вроде дальних родственников.
— Что-то вроде?
— Со стороны ее мужа.
— Значит, вы не настоящий родственник.
— Ну почему — настоящий. Я родственник тетушки Сирина, Джен. Но я действительно не связан кровным родством ни с кем из них. — И он опять улыбнулся ей своей лихой улыбкой. — Скорее, просто принадлежу к их стае.
Холли довольно долго разглядывала его. Если он был в доме у Мэран, значит, рассудила она, ему можно доверять. Воры и серийные убийцы не имеют привычки прослушивать автоответчики своих жертв, не так ли?
Она посторонилась и пропустила его в дверь.
— Почему бы вам не зайти? — предложила она. — По крайней мере, выпьете чашку чая, раз вы проделали такой долгий путь в столь поздний час.
— Спасибо, — поблагодарил он.
Он посмотрел на Сниппет, которая была настороже, но не проявила никаких признаков тревоги, когда незнакомец вошел в дом. Итак, проверку на рассел-терьера он прошел, это уже хорошо. В часы работы магазина Сниппет обычно вела себя как ангел — ни единого звука. Но как только магазин закрывался, она начинала ревниво охранять свою территорию от всякого, кто ей не нравился или кого она просто не узнавала.