Призраки
Шрифт:
Через некоторое время Пузырь почему-то подумал, что существа улетели. Он оставил Контрабаса на посту, а сам вместе с Жекой и Кабаном отправился на разведку в штаб. Спустя пять минут, Пузырь вломился обратно и объявил, что «пацанов схватили». Существа по-прежнему находились в здании. Теперь все надежды возлагались на военных с ГЭС. Одна беда: было неслышно стука зениток. По крылатым вторженцам почему-то никто не стрелял.
Кузьма сумел всё-таки подняться на ноги и пройтись по камере, превозмогая сокрушающую боль. Крикнул Пузыря, попросил выпустить, но ему было отказано. На завтрак
Стук тяжёлой железной двери в холле, где находился пост охраны, и человеческие вопли вывели Кузьму из прострации. Он приподнялся и сел. Поглядел на решётку и сине-белую стену за ней. Чьи-то шаги раздались в коридоре. На пол рядом с камерой с весёлым лязгом упала связка ключей. Шаги стали удаляться и смолкли.
Кузьма не верил собственным глазам. Некоторое время он сидел и ждал. А вдруг это ловушка? Вдруг его хотят выманить отсюда и убить? Не могло быть всё настолько хорошо. Однако ничего не происходило. Прождав несколько минут, он поднялся и сквозь решётчатую дверь дотянулся до ключей. Он не собирался торчать в камере в ожидании голодной смерти. Если крылатые хотят его забрать – пускай делают своё дело.
В коридоре никого не оказалось, в изоляторе царила тишина. Кузьма отпер дверь соседней камеры. Лида сидела на кровати и глядела на него затравленным зверем. Девушка была всё в той же толстовке, в которой её увезли из дома, но теперь она выглядела ещё более растрёпанной, а черты лица заострились.
– Выходи, – проговорил Кузьма. – Мы свободны.
Испуганный, недоверчивый взгляд молчаливым укором сверлил Кузьму, словно тот был виновен во всех бедах Лиды, что отчасти являлось правдой. По крайней мере, к злоключениям девушки Кузьма тоже приложил руку, пусть он тогда и не знал, чем это всё обернётся. И теперь тихий суд больших карих глаз выносил ему приговор. Хотелось всё исправить, но время невозможно повернуть вспять.
– Выходи. Здесь никого больше нет. Мы свободны, – повторил Кузьма. – Я тебе вреда не причиню. Я не с ними.
– А как же… они? – выдавила Лида. – Те… существа… летающие. Они нас убьют.
– Они нас не убьют.
– Почему? Откуда ты знаешь? Они убили всех.
– А нас не тронут. Пошли, сама всё увидишь. Ну или можешь оставаться здесь. А я – не собираюсь. Я в любом случае ухожу.
Кузьма развернулся, чтобы идти.
– Стой! Стой, погоди. Я с тобой. Я боюсь… – Лида выбежала из камеры.
Тяжёлая стальная дверь изолятора была приоткрыта. За ней находились пост охраны и ещё две двери: одна вела во двор, вторая – в штаб. Обе также оказались распахнуты. На полу липкой жижей петляли кровавые разводы, но людей не было – ни живых, ни мёртвых.
Вцепившись в плечо Кузьмы, Лида семенила следом. Оба молчали. В здании штаба не оказалось никого: ни людей, ни крылатых. Даже трупов не осталось.
На улице Кузьму и Лиду встретило приветливое солнце, ощупывающее своими дружными лучами пустую площадку перед крыльцом, дома вокруг, скучающий военный Уазик с белой трафаретной надписью на боку и шелестящие на ветру кроны. В небе
Но вид их совершенно не пугал Кузьму. Наоборот, его сердце наполнялось ликованием. Неужели всё случившееся с ним в военной части – правда, а не какое-то дурацкое видение? Неужели у него есть шанс – шанс вырваться отсюда, вознестись над умирающим миром, расправить крылья?
Но крыльев у него не было, зато были ноющие синяки, распухшее лицо и, возможно, сломанные рёбра, а ещё – испуганная девушка, что жалась к нему, как к единственному спасению.
– Смотри, это они, – прошептала Лида.
– Да, это они, – подтвердил Кузьма. – Крылатые. Я же говорил, нас не тронут. Просто не демонстрируй агрессию и держись рядом.
– Откуда ты знаешь? А если нападут?
Кузьма усмехнулся. Он был не в силах сдержать улыбку, поскольку надежда, сдохшая затравленным тараканом в пыльном углу души, вновь оживала, расправляя солнечные крылья.
– Если нападут… значит, такова судьба, – ответил Кузьма. – Пошли.
– Куда?
– Домой. Я хочу домой. Только вначале надо найти мои вещи. Они в штабе должны быть.
Глава 10
Рюкзак, как и ожидалось, обнаружился в комнате хранения вещдоков. Он одиноко валялся на полке большого серого стеллажа. Рядом расположились отцовский дробовик и «Сайга». Кузьме стоило немалых трудов добраться сюда, в дальнее крыло штаба. Он сильно хромал из-за разбитого колена, а чтобы попасть в хранилище, требовалось преодолеть небольшую лестницу. Но усилия оказались не напрасны: всё было на месте, а главное, остались деньги, спрятанные в чехле с палаткой. Похоже, дружинники не успели порыться в вещах. Опустел лишь кошелёк, где лежало всего несколько тысяч.
Кузьма понятия не имел, как тащить тяжеленный рюкзак на своём разбитом теле, но Лида вызвалась помочь. Она взвалила на себя баул, а Кузьма взял в руки «Сайгу» на случае, если кто-то из народной дружины выжил и попытается помешать.
На выходе беглецов действительно ждали. Коридор преградила массивная фигура Дмитрича в генеральской форме. Увидев его, Кузьма в первую секунду испугался и вскинул карабин, но потом, поняв что к чему, быстро упустил ствол. Грустный Дмитрич подвинулся к стене, освобождая проход. Он ни слова не сказал – признаки не разговаривают.
Неясно было, куда делись остальные, но Кузьма не горел желаниями встречать их ни живыми, ни мёртвыми. А Лида даже Дмитрича не видела, что не могло не радовать, ведь она и так была ужасно напугана.
– Они всех перебили. Я боюсь. А если на нас нападут? – причитала она.
– Говорю же, не нападут, – в который раз повторил Кузьма, успокаивая девушку.
– А почему на них напали?
– Думаю, дружинники первыми начали стрелять. А эти существа… они не хотят нам зла, но если кто-то проявляет агрессию, они отвечают тем же. Просто не надо им угрожать.