Призраки
Шрифт:
«Я бы не узнал его, если бы увидел.»
«Что вы сделали, когда узнали, куда увезли вашу жену?»
«Я поехал в морг и провёл опознание.»
«Кому?»
«Я не знаю, кто это был. Наверное, один из судмедэкспертов.»
«В котором часу это было?»
«Около девяти часов. Они сказали, что я… могу забрать тело в полдень пятницы. Я вернулся сюда, позвонил в похоронное бюро и договорился… чтобы её забрали.»
«Мистер Эспозито», — сказал Карелла, — «нам придётся проверить в „Элмере“, чтобы убедиться, что вы там были. Нам бы помогла фотография, которую мы могли бы показать бармену. У вас случайно нет свежей фотографии?»
«Мой адвокат не говорил, что я могу дать вам фотографию.»
«Позвоните ему
«Единственное, для чего мы будем оную использовать, — чтобы предъявить в „Элмере“ для идентификации.»
«Думаю, всё в порядке», — сказал Эспозито. Он начал выходить из комнаты, повернулся и сказал: «Я не убивал её. У нас были свои проблемы, но я её не убивал.»
Они добрались до заведения «У Элмера» почти в семь вечера.
В канун Рождества в баре собрались мужчины и женщины, которым некуда было пойти, не было ни уютных очагов, ни светящихся ёлок, только сомнительный комфорт в компании друг друга. Они выстроились вдоль барной стойки и сидели за столиками, поднимали бокалы в юбилейных тостах и смотрели на телевизор, по которому показывали фильм о семейном празднике. За стойкой стояли два бармена. Ни один из них не работал в четверг вечером, когда, по утверждению Эспозито, тот пил здесь в одиночестве в течение часа или более. Они узнали его фотографию, но не могли сказать, что он здесь был, поскольку сами здесь не были. Барменом, который работал в четверг — они объяснили, что в баре работает только один человек в течение недели и два по выходным, — это был Терри Броган, подрабатывающий городским пожарным. Они дали детективам домашний номер Брогана, а также номер машинной роты номер шесть, расположенной в верхней части города, в одном из районов с самым высоким уровнем пожарной опасности. Из телефонной будки в баре они позвонили Брогану домой и не получили ответа. Они позвонили в пожарную часть и поговорили с капитаном по имени Ронни Грандж, который сказал, что Броган увёз жену и детей в Виргинию (штат на востоке США — примечание переводчика) на рождественские каникулы; в Виргинии живёт его сестра.
Когда они вышли из бара, Карелла сказал: «Я скажу тебе одну вещь, Коттон.»
«Какую это?»
«Никогда не убивай перед Рождеством.»
Они пожали друг другу руки на тротуаре, пожелали счастливого Рождества, а затем разошлись в разные стороны, направляясь к двум разным линиям метро, которые должны были доставить их домой.
Снова пошёл снег.
В тот вечер Карелла добрался до дома только в 20:30. Снегопад устроил настоящий ад для системы метро на наземных путях, и поезда ходили редко и неспешно. Возле дома в Риверхеде он с трудом пробрался через сугробы к входной двери. На соседней улице жил паренёк, который должен был разгребать дорожки каждый раз, когда выпадал снег. За эту работу ему платили три доллара в час, но было очевидно, что он не появлялся здесь со вчерашней бури. Новый снег уже немного сошёл, но в воздухе висели мельчайшие кристаллики. Он топнул ногой на крыльце.
Венок на двери висел немного наискосок; он поправил его, затем открыл дверь и вошёл внутрь.
Никогда ещё дом не выглядел таким гостеприимным. В камине пылал огонь, а ёлка в углу комнаты сияла красным, жёлтым, голубым, зелёным и белым, отражаясь в висящих украшениях.
Тедди была одета в длинный красный халат, её чёрные волосы были стянуты на затылке в хвост. Она сразу же подошла к нему и обняла, прежде чем он успел снять пальто. Он снова вспомнил, как накануне днём собирался рассказать ей, что Хиллари Скотт пыталась зубами отрезать ему нижнюю губу.
Он смешал себе мартини и сидел в кресле у камина, когда в гостиную вошли близнецы. Оба были в пижамах и халатах.
Эйприл забралась к нему на колени, Марк сел у его ног.
«Итак», — сказал Карелла, — «вы
«Угу», — сказала Эйприл.
«Ты рассказала ему обо всём, чего хочешь?»
«Угу», — сказала Эйприл.
«Папа…», — сказал Марк.
«Мы очень скучали по тебе», — быстро сказала Эйприл.
«Я тоже скучал по тебе, дорогая.»
«Папа…»
«Не говори ему», — сказала Эйприл.
«Рано или поздно он должен узнать», — сказал Марк.
«Нет, не должен.»
«Должен.»
«Никаких секретов.»
«Это ты сказала, что не надо.»
«В любом случае, не говори ему.»
«Не говорить мне что?», — спросил Карелла.
«Папа», — сказал Марк, избегая взгляда отца, — «Санта-Клауса не существует.»
«Ты сказал ему», — сказала Эйприл и посмотрела на брата.
«Ничего подобного, да?», — сказал Карелла.
«Ничего подобного», — повторил Марк и вернул взгляд Эйприл.
«Откуда ты знаешь?»
«Потому что их сотни по всей улице», — сказал Марк, — «и никто не может двигаться так быстро».
«Они его помощники», — сказала Эйприл. «Разве не так, папа?
Они все его помощники.»
«Нет, это просто эти ребята», — сказал Марк.
«Как давно вы это знаете?», — спросил Карелла.
«Ну…», — сказала Эйприл и прижалась к нему поближе.
«Как долго?»
«С прошлого года», — сказала она тоненьким голоском.
«Но, если вы знали, что никакого Санты нет, почему согласились пойти к нему?»
«Мы не хотели ранить твои чувства», — сказала Эйприл и снова посмотрела на брата. «Теперь ты ранишь его чувства», — сказала она.
«Нет, нет», — сказал Карелла. «Нет, я рад, что вы мне рассказали.»
«Санта — это ты и мама», — сказала Эйприл и крепко обняла его.
«В таком случае тебе лучше лечь спать, чтобы мы могли покормить оленей.»
«Какого оленя?», — спросила она, широко раскрыв глаза.
«Всю стаю» (группа из девяти летучих северных оленей, тянущих за собой повозку Санта-Клауса, развозящего рождественские подарки — примечание переводчика), — сказал Карелла. «Дондер и Блитцен, Допи и Док…»
«Это Белоснежка!», — сказала Эйприл и захихикала.
«Правда?», — сказал он, ухмыляясь. «Давай, пора спать. Завтра будет тяжёлый день.»
Он отвёл их в отдельные комнаты, уложил и поцеловал на ночь.
Когда он выходил из комнаты Марка, Марк спросил: «Папа?»
«Да, сынок?»
«Я тебя обидел?»
«Нет.»
«Ты уверен?»
«Точно.»
«Потому что… знаешь… я подумал, что это будет лучше, чем ложь.»
«Совершенно верно», — сказал Карелла, коснулся волос сына и, как ни странно, почувствовал, что плачет. «Счастливого Рождества, сынок», — быстро сказал он, отвернулся от кровати и погасил свет.
Тедди вышла из кухни с подносом горячих сырных пирожков, а затем отправилась пожелать детям спокойной ночи. Когда она вернулась в гостиную, Карелла уже смешивал себе второй мартини. Она предупредила его, чтобы он не налегал на спиртное.
«Долгий тяжёлый день, милая», — сказал он. «Хочешь один из них?»
«Скотч, пожалуйста», — сказала она. «Очень лёгкий.»
«Где Фанни?», — спросил он.
«В своей комнате, упаковывает подарки.»
Они сидели перед камином, потягивая напитки и закусывая сырными слойками. Она сказала ему, что ужин будет готов через полчаса или около того — она не была уверена, во сколько он вернётся домой, и сейчас он разогревался в духовке. Он извинился, что не позвонил, но они с Хоузом были в разъездах с раннего утра, и у него просто не было свободной минутки. Она спросила, как продвигается дело, и он рассказал ей о Хиллари Скотт и её сестре-близнеце Дениз, рассказал, как Хиллари узнала не только имя Тедди, но и её девичью фамилию, рассказал, что она каким-то образом разгадала имя Эйприл, рассказал, что она знала, что Эйприл похожа на свою мать.