Призван в тело короля? Змеи у трона
Шрифт:
Я надел на неё ошейник, а затем привязал к нему длинную верёвку. Лучше бы цепь, конечно, но пока и так сойдёт. Затем я развязал ей руки.
— Пойдёшь на четвереньках, — приказал я Килетте (сама она даже не пыталась встать). — Суки не умеют ходить на двух ногах.
Я огляделся. Куда её вести? Отхожее место в покоях было, но это как-то неинтересно. Вывести наружу — голой, на цепи — провести так на улицу…
Но покои находились чуть ли не на вершине замка. Пройтись так немного — одно, а тащиться с ней через весь замок туда и обратно мне не хотелось.
— Нужно будет обустроить тебе конуру, — проворчал я, дёргая за верёвку по направлению к уборной. — На первом этаже. И чтобы под рукой было всё, что нужно — подстилка, поилка, косточка, чтобы грызть…
Килетта послушно пыталась идти на четвереньках, но затёкшие конечности подводили её, и она то и дело спотыкалась. Я подгонял её ударами плётки — не сильными, но ей хватало.
Наконец, мы доплелись до туалета, и я распахнул дверь. Местные уборные роскошью не отличались, однако в королевских покоях было что-то более менее приличное.
— Не вставай с четверенек, — предупредил я. — И если хоть капля прольётся на пол — заставлю всё вылизывать.
Затем я опёрся о стену и с любопытством стал глядеть на попытки Килетты выполнить все мои инструкции.
Глава 22 — Укрощение II
Когда всё было закончено, я отвёл свою рабыню обратно в комнату.
— Забирайся на кровать! — велел я, крепко держа верёвку.
Да, ошейник без шипов, жаль… Но дёрнуть под нужным углом — и вот уже Килетта кашляет. Странно… Никогда не считал себя жестоким человеком, но с каждым разом это доставляло мне всё большее и большее удовольствие.
На этот раз я не хотел кончить за три минуты, и потому решил, что достаточно прелюдий.
— Что ж, — я начал раздеваться, — ты была примерной сучкой, и, думаю, заслужила награду.
Килетта никак не отреагировала. Видимо, она боялась даже думать о том, что могло быть её наградой в моём представлении.
— А награда для любой верной сучки — член хозяина, — я скинул трусы, и мой возбуждённый инструмент закачался прямо у неё перед носом. Килетта прикрыла глаза.
— Вот только не строй из себя недотрогу, — возмутился я. — С твоими развратными сиськами и всем прочим — я не верю, что ты была девственницей! Да что там — я знаю это, ведь я трахал тебя вчера!
Килетта молчала, из последних сил сдерживая слёзы.
— Итак, — я взял её голову руками. — Кто же это был? Кто забрал у моей сучки её девственность? Юный паж, который подавал тебе чистые носовые платки?
Головка моего члена плавно коснулась её губ — как будто она нежно целовала его на ночь. Глаза Килетты распахнулись — такого она не ожидала.
— Нет, — решил я, надавливая дальше, — наверное, это был мускулистый конюх. Такой, что и сам похож на жеребца.
Килетта издала какой-то странный всхлипывающий звук — и пухлые губки поддались, пропуская мой член внутрь. Не наткнувшись на зубы, он вошёл почти до упора.
— О! — радостно удивился я. — Ты уже сама знаешь,
Килетта участвовала в этом максимально пассивно, как будто это и не её сейчас трахали в рот.
— Так дело не пойдёт, — я шлёпнул её ладонью по голому плечу. — Твой послёнок или кто бы он там ни был не научил тебя всему до конца. Ну-ка, давай, работай язычком!
Видимо, Килетта раньше и правда никогда не отсасывала. Она явно не понимала, чего я хочу. Вытащив член наружу (ещё укусит), я отвесил ей звонкую пощёчину. Она замерла.
— Повторяю ещё раз, сучка, — медленно и слегка угрожающе произнёс я. — Работай язычком. Активнее!
Без лишних церемоний я сунул ей член обратно за щеку. Она неумело пыталась что-то делать; я не перебивал и не останавливал её — ещё научится!
— Ну как, нравится? — поддразнивал её я. — Думаю, ты всегда мечтала о таком вечере! Правда ведь? Ой, извини, я забыл, что ты не можешь ответить, у тебя рот набит!
Килетта старательно сосала. Видимо, она поняла, что никто ей не поможет, и либо она сделает то, что я хочу — либо получит новую порцию боли и всё равно сделает это.
Интересно, подумал я, внешне она сломлена. А внутри? Сколько в ней осталось бунта, сопротивления? Готова она быть покорной всю оставшуюся жизнь — или сейчас в её голове крутятся планы жестокой и мучительной мести?
Нет, вряд ли она сломалась за полтора раза. Скорее выжидает. Что ж… Если я останусь сидеть на троне, то времени у нас с ней хватит. А если не останусь — месть жалкой сучки будет наименьшей из моих проблем.
Язык сисястой экс-принцессы делал своё дело; умело или не умело, но минет есть минет, и я почувствовал, что вот-вот разряжусь. Яйца буквально вибрировали; я лишь ухватил голову Килетты за уши и прижал к своему паху так крепко, как только мог.
Когда сперма полилась ей в рот, она закашлялась и инстинктивно попыталась вырваться, но, разумеется, я не дал ей этого сделать. Лицо Килетты покраснело; кажется, она задыхалась, и я вытащил полуопавший член, дав ей глотнуть воздуха.
— А вот вырываться было не нужно, — я хлестнул её плёткой — несильно, скорее для демонстрации. — В следующий раз будет больнее.
Кажется, даже на плётку сейчас она не обратила внимания. Из глаз у моей шлюшки-кузины текли слёзы, а изо рта — густая белая сперма. Она не решалась ни выплюнуть, и проглотить её.
— Впрочем, — ухмыльнулся я, — ты можешь искупить свою вину. Просто поблагодари своего хозяина за вкусный ужин.
Килетта молчала. Сперма капала на простыню.
— Благодари. Своего. Хозяина, — я шлёпнул плетью по своему бедру — кажется, так дрессируют животных. — Быстро, сучка!
— Спа… — сперма полилась вниз, и я быстро ударил ладонью по её челюсти снизу, закрывая ей рот.
— Нет-нет-нет! — я покачал головой. — Ты не можешь благодарить меня за ужин, пока не доела его. Ну-ка давай, до конца!