Призвание: маленькое приключение Майки

Кропоткин Константин

«Живи, как можешь», — без единого звука, но со всей возможной внятностью сообщал ей этот, до жути посторонний мир.

— И куда идти? — спросила себя Майка. — Ау! — в сердцах она даже притопнула.

— Вас тут не надо…

Извилистый камень

Под ногами у Майки, задевая собой тяжкую гладь перламутрового озера, лежал небольшой камень-голыш. Множество лет обкатали его в голубиное яйцо без выпуклостей и вмятин.

Он был невозможно стар.

— Не надо тут. Надо, чтобы не

был никто, — прошелестел камень.

Майка отступила на шаг.

— Не загораживай вид. Мешаешь, — сказал другой камень. А этот был побольше, еще не такой гладкий, а голос его меньше напоминал шепот.

Майка отступила от озера еще на шаг.

И снова чей-то приказ:

— Убирайся!

— Я б с удовольствием, — жалобно сказала Майка. — Но знать бы куда!

— Вон! Вон! Пошла вон! — на разные лады загремели камни.

Дело было ясное — ей, живой, с этими каменными делать нечего. Она отбежала подальше от каменной гряды.

— Было бы на что смотреть, — обиженно сказала она наконец.

— Смотреть тут и впрямь не на что, — гулко сказал кто-то рядом с Майкой.

Этот камень был гораздо крупнее прочих и не такой гладкий — глубокие черные морщины бороздили его вдоль и поперек, складки нависали то там, то сям, рисуя что-то интересное, а не сглаженную всеми ветрами плешь.

Темный камень, находившийся на отшибе, еще сохранил извилины.

— Интересно, — разглядывая его, сказала Майка. — Как изюм.

— Что?

— Облик у вас такой.

— Еще не утрачен? — камень не пошевелился, но девочке показалось, что темные извилины его дрогнули. — Как странно, мне еще есть что выражать. Как долго ждать, как же долго еще ждать…

— А чего вы ждете?

— Ухода.

— Разве можно уйти лежа? — удивилась Майка.

— Разве можно уйти иначе? — ответно удивился извилистый камень.

— Ну, — Майка задумалась, — под лежачий камень вода не течет.

— Все течет. Пустынные волны меняют свое направление. Там, где дни облачны и кратки, вечное озеро расступается, оно близится к племени, что не боится умирать. Ты видишь его красоту?

Этот камень был, пожалуй, даже слишком извилистым.

— Не вижу, — оглядевшись, сказала Майка.

— А мы видим. Мы слышим, мы созерцаем, мы приближаем наш покой… Век за веком, эпоха за эпохой, время за временем…

— Веками сидеть и ничего не делать. Я б умерла со скуки…

— Мы видим то, на что другие не смотрят, мы слышим то, что иным недоступно. Ты слышишь?

Ветер вновь донес обрывок птичьей песни.

— Кукушка сказала «ку», — сказала девочка.

— Что это значит?

— Птица сообщает, что кому-то жить осталось всего одно «ку». То есть немного.

— Разве можно зависеть от глупой птицы?

— Не знаю, — пожала плечами девочка. — Так говорят.

— Слышишь звон… — сказал камень и, кажется, насторожился. Если б у него были уши, то можно было утверждать, что он их навострил.

Майка тоже прислушалась, но ничего нового не уловила.

— Живи своим умом, жемчужинка, — сказал

затем камень. — Учись не слушать, а слышать, не смотреть, а видеть, и тогда ты поймешь то, о чем безмозглые птицы могут лишь догадываться, потому что… — он умолк, не договорив.

Теперь и Майка разобрала низкое мерное гудение — казалось, где-то под землей побежала волна.

— Хм-м-м, — гудели камни у озера.

— Не жди — и я к тебе вернусь, — вознесся к серому небу тонкий голос. — Совсем меня не жди.

Я сквозь пустыню просочусь, Как серые дожди…

Камни гудели на разные лады, а камень-голыш, о который Майка едва не споткнулась, неспешно утопал в озере.

— …Сойду, чтобы чудесный ток Унес меня туда, Где омывает сном песок Волшебная вода.

— Хм-м-м.

— Где все — навек, где не зовут, Там новая пора Взрастит в чудесный перламутр Ушедшее вчера. Не жди, пока не надоест, Чтоб былью поросло. Не жди, чтоб чудо из чудес Нежданным стать смогло…

С последними словами камень-голыш скрылся в озере без остатка. Оно приняло каменного старца, ни разу не взволновавшись. Погудев еще немного, камни стихли.

— Ушел, — после почтительной паузы произнес извилистый камень.

Майка представила, как сама вязнет в перламутровом озере, и едва не задохнулась от ужаса.

— Вам не страшно? Вот так… уходить?

— Зачем бояться того, что придет?

— Вы нарушаете покой! — пророкотал кто-то из старцев.

В саду уходящих камней вновь стеной встала тишина.

Здесь, в пустыне, к высокому небу прилагалось озеро, а к озеру был песок, а к песку — камни, которые тянулись к озеру, и в этом был особенный круговорот, где все иное, неживое, и, тем не менее, все — на своем месте.

Живой девочке нечего здесь было делать.

Майка похлопала себя по карманам, проверяя на месте ли жужики, и зашагала подальше от каменной россыпи.

«Иногда, чтобы знать куда идти, надо всего лишь бросить камень», — подумала девочка хорошую мысль.

— Не ищи легких путей, ищи правильные, — прогудел кто-то.

Может быть, это был всего лишь ветер…

Зюзя

Небо над головой наливалось синью, а песок под ногами наоборот утрачивал свою яркость: жемчужно-переливчатая серость на глазах линяла до пепельной белизны, будто кто-то потихоньку выключал подземный свет, и в этом было что-то правильное.