Призванный
Шрифт:
— Латынь? Ты серьезно? — перебила ее Афродита. — Ты и по-английски-то говоришь через пень-колоду!
— Non scholae sed vitae discimus [1] , — торжественно произнесла Крамиша.
Повисла напряженная тишина, которую нарушила Стиви Рей:
— Брр, латынь всегда звучит так заумно! Неплохо, Крамиша!
— Спасибо. Приятственно, что меня хвалит Верховная жрица. В любом случае… — Она пошарила в своей огромной сумке, нащупывая фиолетовый блокнот, затем достала его, подошла к столу и положила передо
1
«Для жизни учимся, не для школы» — лат. пословица
— Почему? — не сдержавшись, спросила я.
Крамиша пожала плечами:
— Не знаю, но ты должна его прочесть.
— Было бы здорово, если бы на тебя сниходио поменьше таких «просветлений!», — Афродита саркастически хмыкнула.
— Морщины, — отозвалась Крамиша, даже не взглянув в ее сторону.
— Ладно, я прочту. — Я взяла листок и подняла глаза на разинувших рты друзей. — Ага, вслух!
Все ближе, все реальней времени граница, Которая самой Судьбой должна чертиться Драконьими слезами, Потерянными годами, Одоленными снами. И этот парадокс Огня и Льда Ты Зрением Истинным узришь сама: Тьма не всегда означает зло, Свет не всегда несет добро.Мой желудок сжался, пока я читала две последние строки. Я подняла глаза на Крамишу.
— Ты была права. Это пророчество должна была прочесть именно я.
— Откуда ты знаешь? — спросил Старк.
— Последние строчки, начинающиеся словом «Тьма» — это именно то, что сказала Никс, поцеловав меня в лоб и тем самым закрасив Метку в день, когда меня Пометили.
— Ты понимаешь остальное, о чем там идет речь? — спросил Дэмьен.
— Ну, не совсем. Нам всем известно, почему мог бы плакать Дракон. — Плечи Рефаима поникли, и я бросила на него извиняющийся взгляд. — Годы и враги, наверное, они тоже могут иметь отношение к Дракону. Определенно, речь идет о Шайлин, потому что упоминается Истинное Зрение, ну и я не совсем понимаю насчет парадокса. — Я вздохнула. — Короче, я без понятия, что значит остальное.
— Парадокс — это противоречивое утверждение, являющееся правдой, — подсказал Дэмьен.
— Э? — переспросила я.
— Ладно, вот тебе пример: парадокс войны заключается в том, что люди гибнут, чтобы остановить убийства других людей.
— Боже, ненавижу язык метафор! — простонала Афродита.
— Но ты же умная, красавица моя! Когда ты о чем-то задумываешься, то легко понимаешь, о чем идет речь, — возразил ей Дарий.
— Парадокс может иметь отношение к Калоне и Рефаиму, —
— Что ты имеешь в виду? — спросила Стиви Рей.
— Близняшка? — обеспокоилась Эрин. — С тобой все нормально?
— Да, — ответила Шони и продолжила: — Я имею в виду, что ситуация парадоксальная, не так ли? Чтобы доказать, что он теперь на стороне добра, Рефаим должен отвернуться от отца, а в обычной ситуации такой поступок посчитали бы плохим.
— Кажется, в этом и есть смысл, — протянул Дэмьен.
— Она Огонь, — заметила Афродита.
Я моргнула:
— А Калона — Лед.
— Но моя Близняшка никак не связана с Калоной! — воскликнула Эрин.
— Связана, — сказал Рефаим. — Она понимает, что я к нему чувствую, особенно после сегодняшних событий.
— Рефаим, я люблю тебя и знаю, что ты хочешь, чтобы твой отец стал хорошим, но тебе не стоит на это рассчитывать, — взмолилась Стиви Рей. Я услышала в ее голосе нотки отчаяния.
— Пожалуйста, расскажи ей, что сегодня случилось, — попросил меня Рефаим.
Я подавила вздох.
— Калона хочет заключить с нами перемирие.
После нескольких минут причитаний из серии «ни в коем случае!» и «да ладно!», озвученных всеми, кроме Шони и Рефаима, я возобновила подробный рассказ о нашей встрече с Калоной и закончила его словами:
— Следовательно, я не думаю, что ему стоит доверять, но перемирие — не такая уж и плохая идея.
— Рефаим не должен рассказывать ему о наших делах, — добавила Крамиша, сверля Рефаима взглядом.
— Да, мы это уже обсудили. Верно, Рефаим? — спросила я.
— Я не выдам отцу наших тайн, — пообещал экс-пересмешник.
— Не только их, — вмешался Старк. — Не секрет, что мы живем здесь, но Калоне об этом знать необязательно.
— Если это не секрет, отец и сам может узнать, где мы, — возразил Рефаим.
— Ну да, наверное. А ты не думал, что если бы он на самом деле улетел из Талсы, обосновался где-то на Западе и считал, что ты в Доме Ночи, окруженный Сынами Эреба, то полетел бы дальше на Запад и мы, наконец, избавились от него? — поинтересовался Старк.
— Такого бы не случилось. Отец не собирался бросать меня.
— Так он уже это сделал! — взорвалась Стиви Рей. Она встала и обхватила себя руками, пытаясь в буквальном смысле сдержать свои эмоции. — Он бросил тебя, когда ты сделал выбор в пользу добра. Сейчас он вернулся только потому, что твоим братьям не удалось уговорить тебя шпионить для него. Поэтому теперь он пытается убедить тебя в этом сам.
— Шпионить? — переспросил Дарий.
Рефаим взглянул на Стиви Рей так, будто она ударила его, но ответил Дарию:
— Да. Братья прилетали просить меня об этом. Я отказался как раз перед тем, как меня нашли Дракон и этот Аурокс.
— Ладно, слушай, как я уже говорила, ясно, что доверять Калоне не следует, но, думаю, сегодня он был прав. Если Неферет бессмертна и может уничтожить себя только сама, то нам определенно нужна его помощь в том, чтобы ее к этому подтолкнуть. — Я замолчала, и после короткой паузы добавила: — И также я считаю, что Рефаиму доверять можно, пусть он и любит своего отца!
— Калона — это тикающая бомба, — буркнул Старк.
— Когда-то таким был и ты. И я, — возразил Рефаим.
Стиви Рей взяла Рефаима за руку.