Призыв ведьмы. Часть четвертая
Шрифт:
Правитель был худощавым, чёрные волосы до плеч обрамляли длинное, с острыми тонкими чертами лицо, словно скорбившее о чём-то. Глаза у него, Милена могла поклясться, были красные, словно кровь, или это было из-за падающего света и оттеняющих лицо одежд, да и расстояние было приличным, но это точно был не привычный для неё цвет глаз.
Мужчина улыбнулся чему-то и стал похож на хищную птицу, да и длинный, с горбинкой нос только усиливал это сравнение. Милена не сказала бы, что он красив, но почему-то притягивал к себе взгляд, а если долго смотреть то можно было бы сказать,
Вокруг него стояли не только Гораны, похожие сейчас на возвышающиеся каменные изваяния воинов, суровые, непоколебимые, но и другие люди — тот отталкивающего вида мужчина, постоянно что-то говорящий правителю на ухо, две женщины, похожие одна на другую, словно две капли воды, но при этом явно не бывшие друг другу родственницами, да и одеты они были в бежевого цвета платья наложниц, красивые, расшитые драгоценными камнями и сверкающими нитями, с плащами на плечах, с белым и фиолетовым пушистым мехом по кромке. Красивые и статные, в их чертах было что-то неуловимо знакомое, но что Мила не поняла.
— Смотрите, а вот те наложницы на Шеру похожи, — заметила Донна.
— И на Милу, — отозвалась Анья.
— А? — белая ведьма оторвала взгляд от наложниц местного царя, нахмурилась и с непониманием уставилась на серых.
Что похожего? Не понятно. Она перевела взгляд обратно на наложниц. Разве что — рост и волосы тоже светлые. У одной такие словно золото, а у другой темнее, с отливом в розовый.
— Ничего я на них не похожа, — буркнула протест Милена.
— Похожа, — кивнула Анья, — словно дочь богини.
Ведьма знала, что так в мире Аньи делают комплимент, когда считают девушку очень красивой — называют её дочерью богини. Уж что там за богиня было не очень понятно, но это словосочетание в свой адрес Милена от худенькой девочки слышала очень часто. Смущалась и краснела.
— Да где там, — улыбнулась она, глядя на наложниц.
— Так говорят же, что великий эла Кармии выбирает себе в наложницы всё время одинаковых девиц, — проговорила Куна, которая больше других серых общалась с домашними и приносила всегда кучу всякой разной информации в основном состоящей из сплетен и досужих россказней. — Они у него, как на подбор — светленькие все, ростом невелики, и ну там всё остальное, красивые. В общем нравятся ему такие, как Мила наша.
Белая ведьма хотела что-то возразить, но тут Куна добавила:
— И говорят, что супруга ферана тоже такая была, — с видом знатока шёпотом проговорила она. — Ему же её эла как раз выбирал. Вообще вот один в один.
— А я слышала, что не любила она ферана, — добавила Сола.
— Так и он её не любил. Ему такие не нравятся же, очевидно, — кивнула Куна. — Он и Шеру вообще к себе не подпускал.
— А вдруг всё наоборот? — возразила Грета.
— Что? — спросила Сола.
— Ну, а вдруг феран супругу любил, а она же погибла, да? — предположила круглолицая серая. — И вот он так страдал, что Шера ему её напоминала и оттого он её к себе и не подпускал.
— Да хватит вам, сплетницы, — шикнула на них Карлина. — Любил, не любил. Какая вам разница вообще? Разгалделись, вот
— Надо бы ему сказать про неё, — грустно заметила Оань.
— Нельзя, — покачала головой Маржи.
— Почему? — спросила Куна.
— Потому что, посмотри на него — ему там и так тошно, стоит вон, кажись снова спать перестал. Я его таким с тех пор как он с Хэлой не видела. А вот раньше он всегда такой был. Суровый, жёсткий и уставший, — ответила Маржи. — Глаза такие ледяные, прям душу из тебя тянут. И он всегда такой, словно готовый к бою.
— Как думаете, а он будет сражаться? — спросила Сола, кивая на толпу из участников поединков и смотрящих. — Как бы он не пострадал.
— Не пострадает, — сказала Донна. — Он из тех, кто и мёртвым сражаться может.
— Да и так — лучше него тут нет никого, — поддержала её Оань.
Все девочки знали, что Донна и Оань знали о чём говорят. Первая в своём мире была одной из, как она называла это, “ернора” — женщиной, которую учили убивать. А Оань не только смотрела за разного вида животными в месте, чем-то, как поняла Милена, напоминающем зоопарк, но и была там одной из охраны. Обе девушки, как прекрасно видела Милена, были крепкими и ловкими.
Серые умолкли и перевели взгляды на площадку. Там уже начались поединки.
Всё происходившее напоминало Милене кино со средневековыми турнирами. Разве что не было лошадей и копий, всадников в латах. А всё остальное — так же. Один воин выходил против другого. Все они были видимо знатными, были одеты в разного цвета одежды, выглядели достаточно богато.
Гораны были как всегда — феран в темно-синем, Роар в синем, Элгор в голубом. Милена видела, как все трое напряжены. Роар был таким далёким, словно не здесь вообще. Феран как и сказала Маржи был суровым, Элгор был внешне спокоен, но периодически посматривал на ферана, а когда не смотрел, то тоже словно уходил в себя и сейчас белая ведьма явно, как никогда, видела, как они с Роаром похожи друг на друга.
Эла что-то сказал, на это отреагировал мужчина рядом с ним, потом ещё один, стоявший немного позади, крепкий, такого же роста как и правитель, с соломенного цвета волосами, бровями и бородой, выправкой такой же как у ферана Изарии. Милена решила, что он тоже военный. Наложницы заулыбались, прикрыв лица руками, а “соломенный” мужчина покосился в сторону Горанов и белая ведьма увидела, как Роар ухмыльнулся, потом что-то ответил. Феран едва заметно одобрительно кивнул, Элгор спрятал лицо, кажется улыбаясь. Тот крепкий воин повёл недовольно головой и будто фыркнул, но она конечно могла ошибаться.
Поединки продолжались. Одни воины сменяли других и уже когда взошла Тэраф на площадку вышел Роар. Против него вышел воин, на вид которому было наверное столько же сколько и митару Изарии. Понятно, что он был меньше ростом, но был крепким, плотным, на лицо достаточно привлекательным. Они сошлись и у Милены замерло сердце.
— Что не говорите, но наши мужики самые красивые, — заявила Куна, не отрываясь от поединка.
— Шииииикарррррные, — произнесла Маржи, подражая тому, как обычно говорила Хэла.