Призыв ведьмы. Часть четвертая

Торен Эйлин

— Рэтар, — Элгор подскочил к тану. — Давай просто выведем её оттуда. Давай? Мы же знаем, как попасть в башню в обход стражи. Это просто. А когда попадём… а Хэла же может на всех наговорить чего… пусть они ослепнут на время или пусть не заметят ничего. Это же Хэла, она же сильная, она может. Отправим её через портал и всё. Где они её искать будут? Ну, это же только ты можешь найти, разве нет? Рэтар?

Феран замер. Шевелиться было невыносимо больно.

— А может она выдержит их? — парня трясло. — Может эла прикажет

ему… может… это же Хэла. Она же другая. Мы позовём мага, позовём Зеура.

И бронар с досадой ударил в столешницу:

— Проклятый палач… Чтоб его рваши утащили. А может он не будет его призывать из столицы? Может нашего возьмёт? Или Мирган? У него есть право, он же палач дома и он умеет так бить, чтобы… И Хэла ведь выдержит…

Элгор словно бредил, от суровости и спеси не осталось и следа, по щекам юноши текли слёзы.

— Проверят, как он будет бить… Не выдержит… Хэла… она же хворая. Боги, — прошептал он обречённо, утирая слёзы со щёк, ладонями. — Я так виноват, Рэтар. Я никогда не желал ей смерти. Правда. Прости, прости меня, тан. Я не знаю… Я так тебя подвёл.

Он пытаясь унять слёзы, но не получалось.

— Пойдём, Элгор, — проговорил Рэтар, взяв себя в руки. — И ты ни в чём не виноват, тан. Я ни в чём тебя не виню.

— Ты что-то придумал? — нахмурился его словам бронар. — Рэтар, ты же любишь её и она… она очень тебя любит. Я видел.

Феран застыл на полдороги к двери.

— Я знаю, — отозвался он. — И я убью это чувство, спасая её жизнь, убью любовь ко мне.

— Что? — опешил Элгор, взгляд был полон непонимания и сожаления.

— Этого она мне не простит, — ответил ему Рэтар. — Но пусть живёт и ненавидит… только пусть будет жива.

Они молча дошли до покоев великого эла. Рэтар встретился взглядом с бледным и потерянным Роаром. Он словно хотел что-то сказать, но тут из комнат вышел правитель и митар склонил голову в почтении.

— О, Рэтар, — улыбнулся эла.

— Великий.

— Отдых пошёл мне на пользу, знаешь ли. После произошедшего было немного не по себе. Но я вспомнил забавный случай, как таскал с твоим братом цнелю с кухни, помнишь?

— Да, великий, — отозвался Рэтар.

— Риван умел веселиться, — заметил эла. — Жаль, что он погиб.

Они шли в сторону главной залы, заполненной уже двором.

— Да, — ответил Рэтар, сжав рукоять меча до побелевших костяшек.

— Я принял решение относительно твоей чёрной ведьмы, — правитель шёл и улыбался в приветствии своим слугам. — Думаю, что пятнадцать ударов кнутом будет вполне приемлемо.

Они зашли в зал, гул стих. Все присутствующие замерли, ожидая, когда эла сядет на своё место и присутствующие тоже смогут пройти к столам.

— Всё же, — делая вид, что сожалеет произнёс правитель, — мне не очень это приятно. Но закон есть закон. Она спасла мою жизнь. Но серые не могут держать оружие

в руках без разрешения. И она же могла попасть в меня.

А это через повелителя говорил первый советник, и Рэтар отчётливо это слышал. Он поймал надменный и настороженный взгляд Кейоса, а великий замер, ожидая сопротивления и возражений, но феран Изарии молча склонил голову, соглашаясь решению эла. Повисла неловкая тишина.

— Надеюсь, наказание с утра не омрачит наш праздничный прощальный обед, — решил-таки нарушить молчание правитель, — перед тем, как мы покинем твой гостеприимный дом.

— Как будет угодно великому эла, — отозвался Рэтар.

— Что ж, — правитель встал на своё место и взялся за кубок, приглашая двор за стол. — Прекрасно.

Феран взял кубок и сел за стол.

Рэтар думал, что сойдёт с ума, пока весь этот разгул пил, ел и веселился, выдёргивая из него последние жилы. У него не было никаких сил, чтобы выдерживать это. Но он терпел эту пытку, потому что это самое малое, что он мог. Всё ничтожно по сравнению с тем, что ему нужно будет сделать с его Хэлой.

— Я рад, что ты не противишься моему решению, — проговорил эла, уже прилично опьянев и давая Рэтару возможность вернуться к вопросу.

— А я могу? — спросил феран.

— Разве ведьма тебе не дорога, — пьяный, но всё ещё способный нанести удар и смотреть на то, что на это сделает противник, — ты же привязан к ней.

— Глупо не ценить дорогую и весьма полезную вещь. А я вроде не глупец, — отозвался Рэтар, как можно спокойнее.

— Не глупец, — согласился эла, снисходительно улыбаясь. — И я рад, что мы понимаем друг друга. В данном вопросе.

— Понимаем? — с вопросом повёл бровью изарийский феран и ухмыльнулся.

— Разве нет? — удивился великий. — Мы же друзья, Рэтар.

— Тогда ты не откажешь мне? — спросил он, всматриваясь в правителя.

— Откажу?

— В дружеской просьбе о моём праве ферана.

— О, Рэтар? — правитель нахмурился, а зал мгновенно замер.

— Моё право, — пожал плечами хозяин дома, стараясь быть отстранённым. Надо было, чтобы присутствующие здесь не вникали в истинные причины его просьбы. — Закон был нарушен в моей земле, моей чёрной ведьмой. Я мог бы требовать, но раз мы друзья, то я покорно прошу своё право на наказание.

— Ты хочешь сам наказать свою ведьму? — уточнил эла, делая брезгливое лицо.

— Да, — кивнул Рэтар, подтверждая очевидный вывод, а главное очевидное желание.

И видел, как глаза великого полыхнули мерзким огнём — правитель хотел зрелища, это то ради чего он и притащился сюда. Показать кто главный, но при этом вывернуть всё наизнанку. И Лоаяс знал, что могло значить для Рэтара подобное действие. Внутри эла был триумф.

Но снаружи он лишь снисходительно повёл головой. Они оба продолжали играть свои роли.