Призыв ведьмы. Часть четвертая
Шрифт:
Ей было не по себе от такого Рэтара. Он был таким совсем не правильным, таким боязливым что ли, смирным.
— Рэтар, — позвала Хэла, разворачиваясь к нему лицом и обнимая талию.
— Да, родная, — отозвался он.
— Я всё ещё жду обнимашек и целовашек, — улыбнулась она.
— Да, родная.
И Рэтар нагнулся к ней и притянув, обнимая, как положено, поцеловал. И накатили эта безумная тоска друг по другу в течении всего этого времени, и эта боль, эти муки. Феран подхватил её на руки и, продолжая целовать,
— Мне было так плохо без тебя, — прошептал Рэтар, когда они уже обнажённые лежали рядом. — Думал с ума сойду, внутри всё выло от тоски по тебе.
— Вот она я, — ответила Хэла так же шёпотом.
Ей так хотелось, чтобы он не говорил, а продолжал — обнимать, целовать, хотелось почувствовать его, хотелось, чтобы был внутри.
— Не спеши, — и он снова чувствовал её. Хэла кивнула, а Рэтар её поцеловал. — Думал, что этого уже не будет. Думал, что потерял тебя.
— Не дождёшься, — тихо рассмеялась ведьма. — Не на ту напал — терять он меня вздумал.
Он улыбнулся, но внутри него сидело это страдание.
— Перед казнью мне снился сон.
— Сон?
— Да, — ответил Рэтар, немного хмуря лоб. — Я могу поклясться, что там была ты, маленькая.
— Маленькая? — удивилась Хэла.
— Да, девочка совсем.
— И что я делала?
— Ты дулась на меня, — улыбнулся феран.
— Дулась? — переспросила ведьма, тоже улыбаясь. — Почему?
— Вторгся в твой сон, — пояснил он и поцеловал её висок. — Прогоняла меня.
— А ты не уходил?
— Нет. Ты была смешная и воинственная.
— А я была одна?
— Да.
— Тогда понятно. Мне в детстве так хотелось одиночества, я очень ревностно защищала эти минутки наедине с собой, даже во сне, — улыбнулась Хэла и поцеловала его в ответ. — Но может это и вправду была я.
Рэтар вопросительно нахмурился.
— Я когда была в башне, очень к тебе хотела, — пояснила ведьма. — Я боялась, что не смогу попрощаться.
— Хэла, — его снова передёрнуло, но она точно знала, что это нужно пройти, иначе они оба застрянут в этой трясине и даже закрывая глаза на неё, всё равно раз за разом будут мучительно в неё возвращаться. — Я бы всё отдал, чтобы этого не было. Всё.
— Я знаю, родной, знаю, — проговорила Хэла, на деле так же утопая в том, что случилось.
Убеждая себя, что это был плохой сон, и больно было от потери, хотя Верлеас ей помог, унял боль и забрал кровь, но внутри всё равно было пусто и надо было вцепиться в Рэтара, потому что он был тем, кто мог эту пустоту заполнить.
— Отпусти, — попросила Хэла.
— Нет, — заупрямился он. — Это решение. Я… если бы его не было, то я бы совершил что-то другое, чтобы спасти тебя. Я бы предпочёл умереть, но тебя бы спас. Я… просто всё было совсем плохо и…
— Всё прошло, — прошептала ведьма. — Мы переживём.
— Хэла моя, — простонал Рэтар, — ты моя прита.
—
— Не совсем, но красивая, да, — улыбнулся феран и поцеловал в шею. — Сейчас конечно уже мало кто помнит, что приты, дети бога Сэягту, не только очень красивые создания. Но и они олицетворяли собой всё прекрасное, хорошее, что есть в мире. Они свет, добро…
— Это не про меня, — возразила Хэла, улыбаясь.
— Прощение, — продолжил Рэтар.
— Прощение, ок, я согласна, — согласилась ведьма. — Но вот свет, добро… это не про меня.
— Не спорь со мной, — попросил феран, хмурясь с улыбкой.
— Ладно, сегодня не буду с тобой спорить. Прита, значит прита, — рассмеялась Хэла, но уже в следующий момент задохнулась от дрожи в теле. Рэтар перестал говорить и перешёл к делу.
Спустился с поцелуями от шеи к груди, потом ниже. Ведьма слабо запротестовала, понимая к чему идёт дело, но спорить и вправду было глупо, потому что с ним не поспорить, это раз. И ей это бесконечно нравилось — два.
Она хватанула воздух ртом, выгнулась. Руки Рэтара мгновенно сжали её, притянули к себе сильнее. Потом он дёрнул её на себя и наконец сделал то, чего она так хотела — вошёл в неё. Хэла взвыла, уже не сдерживая себя, вцепилась в него. Этого было достаточно, чтобы напрочь обо всём забыть, растворяясь в желании, эмоциях, счастье близости. Такой жестокой и страстной и одновременно с тем щемяще нежной и трепетной.
Уснули они сцепившись кажется намертво, потому что не только у Рэтара внутри был этот страх потери, но и Хэла, до умопомрачения боялась его потерять, особенно сейчас.
Открыв глаза, ведьма поняла, что наступило утро. Она всё так же была прижата к Рэтару его стальной хваткой, полной власти, но дарящей чувство защиты. Улыбнулась, потому что всегда считала, что вот так, когда тебя прижимают, тискают в объятьях, выспаться невозможно, но ошиблась. Дожила до того, что теперь вот наверное и не может спать без этого его дыхания в её голову, этих ручищ сгребающих и держащих, не позволяющих даже пошевелиться, чтобы их хозяин не проснулся и, убедившись, что она рядом, уснул дальше.
А потом Хэла нахмурилась, прислушалась… повела головой.
— Что? — вскинулся Рэтар, не открывая глаз, но удерживая её, сильнее, словно она собиралась уйти. Ведьма ухмыльнулась.
— Всё хорошо, — ответила она, замирая.
Но это чувство, что что-то… напряглась, пытаясь понять, что изменилось.
— Рэтар? — позвала она и феран открыл глаза. — Ты слышишь?
Он тоже прислушался, потом с вопросом посмотрел на ведьму.
— Слышу что? — спросил феран.
— Птицы поют, — ответила Хэла, понимая, что не пели до сих пор, а сейчас надрываются, словно их там тьма, откуда только взялось столько, чирикают себя не помня.