Призыв ведьмы
Шрифт:
— Иди сюда, — скомандывал Роар, а Мила уставилась на него в недоумении. Как он оказался возле неё так быстро? Но оказался и, подхватив её, как ребенка, подмышки без труда вытащил из воды. — Вот ты бедовая у нас!
Митар выхватил из её рук плащ и отложил в сторону. Милена поняла, что его вещи, аккуратно сложенные, лежат совсем недалеко от того места, где она спустилась к воде. Она захлопала глазами, пытаясь прийти в себя, но тут Роар очень быстро стал её… раздевать.
— Что? — невнятно промямлила
— Ты только от горячки отошла, ты замерзнешь до того, как мы доберемся до дома, — он говорил это продолжая её раздевать. Говорил правда словно на другом языке.
Милена нахмурилась и тут до неё, дурёхи, дошло, что с ней случилось.
Нет, она как бы была в курсе — упала в ледяную реку, точнее попой в неё уселась, но вот только сейчас начало трясти от холода, зубы стучали, руки стали красными, да и ноги наверняка тоже. Сейчас она это узнает.
Надо ли смущаться, что её раздевает голый мужчина? Да? Нет?
Она старалась смотреть только ему в лицо. Старалась. Приз за старание в студию!
"Господи, остановите это кино, я больше не могу!" — снова простонало в ней, и наверное приз на идиотское лицо тоже за ней.
Так быстро её никто не раздевал. Да и никто её до этого момента не раздевал. Родители в детстве не в счёт. С ботаником и тусовщиком раздевалась она всегда сама… И стало так обидно, что ли.
Роар всё делал быстро и чётко. “Профессионально”, — мелькнуло у неё в голове. Она и сама бы с себя это платье с сотней шнурков не сняла бы так скоро, тем более мокрое.
Оставшись в одной нижней сорочке, она ощутила, что на улице на самом деле холодно — теперь холодно было не только ногам и заднице.
— Так, держи, — он накрыл её этим дурацким плащом, который она весь день пытается ему отдать и под ним снял с неё нижнюю сорочку, которая промокла, как и платье лишь наполовину. — Теперь это надевай, — и он протянул ей свою рубаху.
Милена послушно сделала то, что ей было велено. Вообще тон митара не предполагал никаких возражений, да и ситуация кажется не располагала к протестам, стеснению или чего там ещё можно было учудить?
— Так, теперь ноги, — пока она надевала его рубаху, он успел надеть на себя штаны и куртку прямо на голое тело, шикарное голое тело…
“О чём ты вообще думаешь, извращенка?” — ухмыльнулся в голове голос Хэлы, и Милене захотелось осмотреться, чтобы убедиться, что женщины рядом не было.
Митар усадил её к себе на колени, завернув в плащ и крепко прижав к себе, чтобы быстрее согреть… “Ведь для этого? Да? Точно?” — возникла у Милена очередная идиотская мысль.
И Роар стал растирать её заледеневшие ноги.
Это было похоже на пытку. Всё это. Может теперь она наконец-то проснётся? Может сейчас её перетащит обратно домой? Потому что это
По ногам разлилось тепло и Роар ноги тоже укутал в плащ.
— Согрелась? — наконец спросил он у неё.
Она лишь совершенно по-идиотски кивнула и уставилась в его глаза. Какие же у него были красивые глаза. Такие тёплые — она никогда ни у кого не видела такого цвета глаз. Будто медовые, солнечные. Захотелось прикоснуться к его щеке.
“Господи, — пронеслось в голове, — спасибо, что митар сотворил из неё гусеницу. А то ведь сейчас её ручонки потянуться к…”
И Роар наклонился к ней и поцеловал.
Это было действительно слишком для одного дня, и нет, даже не дня… а часа? Или нет… меньше, чем часа?
Но, в отличии от злого поцелуя Элгора, поцелуй Роара был такой мягкий и невероятно нежный, словно она и не человек, словно она вообще что-то… как там сказала Хэла — сокровище, дар, драгоценность?
“Боже, только не останавливайся, ну, пожалуйста!” — внутри всё бахнуло, да-да…
Осталось только хватать и тащить? Куда только тащить? Да и сдюжит ли она такого вот утащить?
Волна тепла накрыла Милену с головой, она замерла, боясь, вот сейчас реально боясь, что всё кончится. Ей хотелось этого, она очень этого хотела. Не так и не здесь, но какая разница?
Её обнимали такие сильные, но невероятно нежные руки, она была такой беспомощной, но никогда, никогда в своей жизни она не чувствовала себя такой защищенной…
Роар отстранился и Милена открыла глаза, словно просыпаясь от самого прекрасного сна в своей жизни.
— Прости… не смог удержаться, — он прижал её к себе и тяжело вздохнул.
Она мотнула головой и сказала:
— Ничего, — прошептала она, на деле не имея никакого голоса.
“Что? Дура, Милка! Что ты только что сказала? Серьёзно? “Ничего”? Твою мать!” — и это снова был голос Хэлы и Милена была с ней абсолютно согласна.
Дальше Роар просто нёс её через эту дурацкую равнину и это грёбанное поле никогда не казалось ей таким маленьким, эта дорога никогда не была такой, короткой, и ни разу ей не хотелось побыть с кем-то подольше, и не находила тоска от того, что вот сейчас будет тепло уютно и не будет его.
— Рваш, — с досадой он произнёс странное слово и остановился. — Я платье твоё там забыл.
— Вернёмся? — и кажется никогда не было в её голосе столько надежды.
— Тебя надо согреть, — возразил он. — Я же не прощу себе, если ты снова заболеешь.
— Мне не холодно и это я виновата, что туда плюхнулась, — ответила Мила.
— Виновата или нет, уберечь от горячки это не сможет, — заметил митар и продолжил путь. — Что ты вообще там делала?
— Я хотела тебе плащ отдать, — ответила девушка, а Роар снова остановился.