Призыв ведьмы
Шрифт:
— И плата в тридцать раз выше, — заключила девушка.
— Дело не в плате, — Роару показалось, что проще в одиночку крепость захватить, чем объяснить ей что к чему. А ему очень хотелось, в надежде, что она не будет сильно ненавидеть их, хотя конечно так себе надежда. — Дело в том, что тридцать магов это почти половина всех магов Кармии. И просто так их вызвать к себе нельзя. Нужно идти к первому магу и великому эла, просить разрешения и, поверь мне, они его не дадут, даже, если бы тут война была, или мор повсеместный, а в помощь серым тем более. Потому что это будет
— И они все умерли, — скорбно заключила Милена.
— Да. Мы не узнали, что это было. Последней умерла чёрная ведьма, — к своей неохоте подтвердил митар. — Если ты заметила, все серые вокруг тебя молоды и находятся здесь недавно. Мы призывали по одной, смотрели на… состояние дома прежде всего.
Роар вздохнул.
— Стало приемлемо только после призыва десятой, — сам уже был не рад этому разговору, но надо было объяснить. — Тогда маг сказал, что этого будет достаточно для поддержания магии дома и вещей в нём. Феран остановился на этом, а сюда не стали призывать вовсе. Мы тут не бываем, а сохранение дома, в условиях затянувшихся холодов, для Рэтара точно не первостепенно.
Девушка слегка повела головой.
— У наших книтов, других знатных домом Изарии, осталось какое-то количество серых, но новых мы пока призывать запретили. И сейчас у нас из всех фернатов Кармии самое малое количество серых, — она снова нахмурила лоб. — Это не оправдание, не думай, — поспешил добавить Роар. — Просто… вот, например, в граничащем с нами Юрге, который в четыре раза меньше Изарии, и там никогда не бывает таких лютых холодов, как у нас, вот о таком главном доме заботятся около тридцати серых. А в столице у великого эла в главном доме их больше сотни.
— Сотня? Боже…
Милена прошла к столу и села в кресло перед ним.
— Здесь тоже когда-то было много. Не важно как мы к этому относимся — это показатель статуса и достатка ферната, — пояснил митар. — Эарган Горан укрепил статус Изарии, как самого сильного и богатого ферната Кармии. У него был огромный харн и больше сотни серых во всей Изарии.
— Эарган Горан — это отец достопочтенного ферана? — и Роар кивнул подтверждая её слова. — Я слышала, что он был жестоким человеком.
— Не просто жестоким, — повёл головой митар. — Он был непримиримым, требовал беспрекословного подчинения, не принимал оправданий, не знал жалости. Мой танар был намного хуже, чем жестоким.
— Танар — это дядя? — спросила Милена.
— Дядя? — Роар нахмурился странному слову.
— В моём мире это называется так — дядя. Брат моего папы, — пояснила она. — У меня было двое, но я их не знала.
— Почему?
— Они погибли ещё до моего рождения. В семье папы все были военные, даже бабушка моя служила в армии, — и Роар нахмурился ещё одному странному слову. Милена улыбнулась. — Мама моего папы.
И он понимающе кивнул.
— А прабабушка, — и она повела головой, — воевала. Мой прадед, дед, его брат — были моряками. Один мой дядя был лётчиком, а второй пошёл в морскую пехоту. Оба они погибли на разных войнах.
И
— А мой папа не стал военным. Его отец с ним даже не разговаривал много лет из-за этого, — она пожала плечами. — Папа был учёным и ненавидел всё, что связано с войной. И я в военном деле ничего не понимаю, для меня это как китайская грамота, в смысле очень тяжело понять, что к чему.
— У нас не особо есть выбор, — проговорил Роар. — Изарийцы и война неотделимы друг от друга. Я воюю большую часть своей жизни. И сейчас, когда вокруг хворый, невнятный мир, мне сложно понять, что я чувствую. Но для меня во время войны всё намного проще.
— А сколько тебе лет? В смысле тиров? — спросила она.
— Э, — митар пожал плечами. — Не знаю… около тридцати кажется.
— Подожди, — Милена оживилась и в недоумении уставилась на него, — как так "кажется"?
— А разве надо считать? — пожал плечами Роар. — Это важно? Если важно, Рэтар наверное знает.
— Рэтар… феран? — он прикрыл глаза, соглашаясь. И улыбнулся, утопая в её меняющемся лице, таком удивлённом, невероятно милом. — А день рождения? И разве тут нет летоисчисления, в смысле, вы не знаете какой сейчас по счёту год, в смысле тир? Ведь есть же цикл, ну, в смысле…
И Милена растерялась в попытке объяснить, зажмурилась.
— Хэла сказала, что один тир это тринадцать луней и ведь есть начало тира и его конец, нет? — и Роар кивнул. — Вы не считаете какой он по счёту? В мире… — она девушка смешно развела руками, уставилась на него в ожидании ответа.
— Какой по счёту тир? — уточнил митар и нахмурился припоминая. — Пять тысяч восемьсот двадцать шестой от сотворения Гор-Эят.
— Оу, — Милена смешно сложила губы, удивляясь услышанному, а Роар был готов встать, схватить её и притянуть к себе, такая она была очаровательная сейчас. Он рассмеялся.
— Сложно? У тебя проще?
И Милена нахмурилась:
— Да, на самом деле, у нас говорят “от рождества Христова”, — ответила она. — А Гор-Эят?
— Это остров, у его основания огромный магический слих, — начал он объяснять.
— Слих? — переспросила Милена.
— Эм, — Роар не знал, как объяснить, потом указал на магический свет, стоящий на столе, — вот такой.
— Шар, — улыбнулась она.
— Наверное, — кивнул он, тоже улыбаясь — Что-то такое. Благодаря ему можно точно определить сколько тиров нашему миру — так говорят маги. Но мы от острова далеко, правда раз в определённый срок они сообщают нам о точном времяисчислении, но сами мы считаем начало и конец тира приблизительно основываясь на положении небесных светил. Этим занимаются маги и эйолы. А день рождения… мой день рождения указан в книге, которая лежит в Зарне. Как и дни рождения всех Горанов.