Призыватель нулевого ранга. Том 6
Шрифт:
— Да, — ответил Роб, воспользовавшись паузой, пока Рик замолчал. — Давайте сначала рассмотрим самый простой вариант. Предположим, король всё-таки присылает помилование. Или как его ещё можно назвать? Только… за что тебя миловать-то? — его голос выражал скепсис. — Непонятно.
— Мне тоже непонятно, как можно миловать того, кто спас твой народ, — сказал я. — Но с другой стороны, если сначала подписал приказ о казни, то просто необходимо помиловать. Со вновь открывшимися обстоятельствами, так сказать.
— Ладно, допустим, — продолжил Роб, — от короля приходит помилование.
— Вы что?! — вмешался Рик. — Думаете, всё так просто? Дело в том, — сказал он, — что между островами и материком нет никакого сообщения. Ни паромов, ни судов, ни чего-либо подобного. Ничего нет.
— Так… — сказал я. — Роб, а можем ли мы вообще удалить Рика из моего сознания обратно? Хоть к чёртовой матери.
— В целом, убрать его отсюда без проблем, — Роб ответил с полной серьёзностью (а точнее — с притворной серьёзностью), но я уже знал его манеру общения и чувствовал лёгкую издёвку в его тоне.
— Вы че, ребят? Вы чё? — возмутился Рик. — Не надо меня обратно! Я буду вести себя тихо. Но я вам серьёзно говорю: между островами и материком нет сообщения. Не было его ещё десять лет назад… И сейчас, думаю, ничего не изменилось.
Новость о том, что сообщения между островами и материком нет, для меня действительно стала неожиданностью. Но, по большому счёту, на данный момент она ничего не меняла.
— Давайте я скажу, — проговорил я внутри своего сознания и вдруг почувствовал себя немного шизофреником — ведь вёл целое собрание, не произнеся ни слова вслух.
А там, внутри моего разума, меня слушали, мне отвечали, советовались со мной или давали советы. Было достаточно необычно… но именно в этот момент до меня дошло, как это может выглядеть со стороны — словно болезнь.
— Просто мне надоело, что меня держат взаперти, — продолжил я. — Я готов подождать ещё. Ну, час, максимум полтора. Потом я отсюда выберусь. Естественно, ни одна дверь в этом мире меня не остановит. Я не собираюсь сидеть и ждать, пока они решат свои вопросики. Я не собираюсь этого терпеть.
Все сущности, участвующие сейчас в нашем небольшом собрании, молчали, ожидая, пока я выскажусь.
— И да, — добавил я, — я могу уйти в любой момент. Но меня тревожит одна мысль: если я выберусь силой, то рискую кого-нибудь ненароком убить. Я не хочу при этом убивать людей, которые просто выполняют приказы и охраняют меня здесь. А значит, если я прорвусь — придётся либо калечить их, либо вообще убивать. Так что будем рассматривать этот план как самый крайний.
— Хорошо, — согласился Роб. — Возьмём его как крайний вариант, так сказать — экстремальный. И давайте сразу решим: сколько будем ждать? Час? Два?
Я задумался:
Два часа. С одной стороны — это много. С другой — а что изменится за лишний час, когда порталы работают уже неделями? Ничего. Они всё равно будут работать. Да, они требуют закрытия. Но один час ничего не решит.
На другой чаше весов лежали многие-многие жизни. Я не хотел, чтобы они прерывались из-за меня.
— Давайте подождём
— Хорошо, — сказал Роб. — Кроме этого, у меня есть ещё кое-какие мысли. Например, если тебя за эти два часа и вправду выпустят, но при этом не отпустят совсем… Если начнут угрожать тебе смертью — мы, естественно, переходим к последнему варианту. То есть ты применяешь силу и уходишь отсюда. Либо же есть вероятность, что тебя не отпускают специально, чтобы выяснить какие-то детали. Вот в этом случае уже твоё дело — остаться, ответить на вопросы или послать их всех куда подальше.
— Знаешь, — ответил я. — Если бы здесь все были такие, как те толстяки на ступенях, я бы, наверное, сразу послал их всех в жопу. Но тот человек, который вообще-то меня ударил… но потом проникся — Агунар — он действительно герой. И полагаю, он такой не один. Простые люди, обычные жители — они вполне достойны того, чтобы я с ними поговорил, ответил на их вопросы. Возможно, до них даже дойдёт, что меня можно поблагодарить за то, что они сейчас живы и здоровы, а не запугивать казнями.
— Ясно, — отозвался Роб. — Тогда у нас есть два часа. Давайте обсудим ещё несколько моментов. Они больше технические — касаются улучшений, которые я хотел бы внести в броню.
— Хорошо, — улыбнулся я. — Давай обсудим.
Роб не изменял себе — как всегда, он был дотошным и готовым разобраться во всех мелочах. Такой уж он был — докапывался до самых маленьких деталей.
Дверь в мою камеру отворилась примерно через час. За ней стояли двое конвоиров, пригласивших меня на выход.
Впервые за несколько недель Агунар вернулся домой. Он почувствовал, как на него давят пустые стены. Дом остался прежним — не богатый, но уютный, со всем необходимым под рукой. Но дело было совсем не в обстановке.
Не так давно умерла жена Агунара — от болезни, которую можно было бы вылечить, если бы существовала связь с материком. Но на островах просто не осталось нужных лекарств. Хотя, может быть, они и были где-то… только не для простых людей.
А совсем недавно погиб и сын Агунар. И вот теперь Палач и Герой вернулся в свой дом. Сел в кресло. И понял, что не может найти себе места среди привычных вещей.
Он включил телевизор — попытался заглушить собой эту тяжёлую тишину. Но через пять минут выключил его с ненавистью, встал и начал ходить из комнаты в комнату. Прикасался к стенам, рассматривал картины, висящие на них.
И вдруг случайно наткнулся на старую фотографию — он и Марика, молодые, счастливые, и их пятилетний сын с широченной улыбкой, держащийся за его руку.
Агунар даже сам не заметил, как невольно улыбнулся. Но спустя мгновение торопливо поставил рамку обратно — воспоминания причиняли слишком острую боль.
Он опустился в кресло и попытался отвлечься от этих мыслей. Не получалось.
Тогда он пошёл бриться, счистил с щёк жёсткую щетину, вымыл лицо от пота и грязи. Затем снова взял фотографию, и понял, что уже ничем не напоминает мужчину, изображённого на ней.