Призывающий ветер
Шрифт:
Лейси подошла поближе и незаметно для себя загляделась, очарованная неожиданным открытием. А ведь всего час назад ничего, кроме ярости, этот мужчина в ней не вызывал. Она поймала себя на том, что ее гложет что-то вроде смутного, тревожного голода, который она испытывала когда-то давно, глядя на Дональда Баррингтона, прогуливавшегося в плавках у плавательного бассейна в деревенском клубе.
«Животный магнетизм, — так называла это Нора. — Зов плоти, сексуальность».
И вот теперь Митч.
Дядя Уоррен тревожится, что ей вскружит голову неподходящий мужчина, покусившись на ее состояние. Разве не так? Дядя Уоррен боится, что у нее не хватит здравого смысла понять, что для нее хорошо, а что плохо.
Теперь Лейси могла порадовать дядю Уоррена: оказывается, она тоже боится, как бы ей не вскружили голову.
Но ее боязнь не имеет отношения к Денни Арохо. Ее боязнь связана с Митчеллом Да Сильвой. Не дай Бог, если он проникнет в ее жизнь.
Она поспешно отвернулась от спящего на постели Митча, и тут перед ней возникла другая проблема: а сама-то она где будет спать?
Ясно, что не на кровати. О кровати надо забыть.
У Лейси прямо мороз пошел по коже, когда она представила себе, как устраивается рядом с Митчем. Вот уж идеальный повод для насмешек! Вдобавок ко всему, воспрянув духом, он еще станет добиваться того, что будет для него не больше чем очередной ночью любви.
Остаются две возможности: пол и стулья.
Летом и пол сгодился бы. Но сейчас, в середине сентября, резкий, словно в Арктике, ветер свободно проникал в щели между сосновыми бревнами, и Лейси в прошлые приезды уже доставалось от него. Лучше не рисковать. Правда, на сдвинутых стульях она еще никогда не спала.
С сожалением поглядев на пол, она вздохнула и, тихонько подвинув тяжелый стул так, чтобы спинка упиралась в дверь, приставила к нему другой стул, стоявший у огня, — сиденье к сиденью. Постель получилась кошмарной, жесткой и слишком короткой.
И все же это был лучший вариант. Лейси вытащила из шкафа колючее армейское одеяло, завернулась в него, перебралась через подлокотник и кое-как, поджав ноги, умостилась.
Но тут же, кряхтя, приподнялась, взбила подушку, с трудом подавила кашель от поднявшихся клубов пыли и снова улеглась — теперь уже на спину. На пять секунд.
Опять повернулась на бок. Снова легла на спину. Почесала под колючим одеялом голые ноги. Стулья скрипели, кряхтели и наконец начали разъезжаться.
Лейси беззвучно выругалась
Лейси закрыла глаза и воззвала к своей выдержке. Уж если не удастся поспать, то надо по крайней мере перетерпеть.
И тут из темноты донесся нетерпеливый голос:
— Феррис, когда надоест играть на музыкальных стульях, можете лечь в кровать. О вас я не забочусь, но хотелось бы немного поспать.
Первой реакцией Лейси было — нет, нет и нет!
Но насмешка в его голосе поколебала ее. Он издевается над глупой ее наивностью, над этим девичьим гнездышком, сооруженным из двух стульев. Голос дразнил ее. Он будто спрашивал: боишься меня? Или, может быть, боишься себя?
Ну что же, Лейси Феррис тоже, кстати, никогда в жизни не уклонялась от вызова. Она встала, решительно запахнула на себе армейское одеяло и легла в постель рядом с Митчем Да Сильвой.
И немедленно пожалела об этом.
Не успела она опомниться, как он, сказав: «Вот так-то лучше», одним рывком выкатил ее из одеяла, после чего сбросил его на пол.
— Постойте, что вы делаете?
— Эта проклятая штуковина колется, будто стальной ерш.
— Но одеяло греет меня!
— Вам будет тепло, Феррис, — промурлыкал он. — Положитесь на меня, я согрею вашу кровь.
До боли стиснув зубы, Лейси резко откатилась от него и уселась на краешке кровати, уставившись в искры догоравших дров и крепко скрестив руки на груди. Ну ничего, припомнит она дяде Уоррену, все припомнит, как только вернется...
Но размечтаться о мести ей не удалось. Она вдруг ощутила на себе руки Митча Да Сильвы. Властным движением они снова уложили ее в постель. Изогнувшись, она лягнула его ногами. Раздался глухой стон и звучное ругательство.
— Какого черта, Феррис? Вы что, хотите меня убить?
— Это мысль, — пробурчала Лейси, безуспешно стараясь высвободиться. Она ни за что бы не призналась, но от его рук, сжимавших ей талию, от груди, в которую она упиралась спиной, исходили какие-то завораживающие волны.
Ей никогда не было так тепло, так жарко. Он явно не шутил, когда грозился согреть ей кровь!
— Пустите!
— И не надейтесь. Кончайте дергаться, а то, чего доброго, снова ударите меня.
— Я не... — начала было Лейси и умолкла, понимая, что скорей всего да, ударит.
Митч тоже понимал это, судя по улыбке на лице, освещаемом догорающими дровами.
Она все еще пыталась высвободиться, сохраняя последние капли здравомыслия, но он крепко держал ее.