Призывающий ветер
Шрифт:
Лейси готова была убить себя. Ну что ее тянуло за язык говорить гадости, да еще такого рода? Но ведь нос у него и впрямь крючковатый.
— Идите к черту, Да Сильва, — проворчала она и направилась к двери.
— Вы не посмеете уйти, — прозвучал у нее за спиной ровный и властный голос.
Она обернулась, вызывающе вздернув подбородок.
— Кто остановит меня?
Митч встал, но не двигался. Взгляды их скрестились.
— Вы сами, — спокойно проговорил он. — Хоть раз в жизни, Лейси Феррис, вы должны
Гнев почти ослепил ее. Чуточку самоконтроля? Как он смеет читать ей нотации о самоконтроле? Господи, да у нее этого самоконтроля больше, чем у принявшей постриг монахини, иначе она уже давным-давно послала бы своих дядей и кузенов туда, где им и следует быть! Вот уж действительно самоконтроль!
Только благодаря ее самоконтролю он еще стоит на ногах. И дело не в растянутой лодыжке, а в том, что она так бы ему врезала, что он, где стоит, там бы и лег.
— Вам надо научиться не кидаться сослепу на людей всякий раз, как вам покажется, будто вас обидели.
— Вы ничего обо мне не знаете, Митчелл Да Сильва, — ровным, бесцветным голосом возразила она. — И не читайте мне нотации, исходя из своих догадок. Честно говоря, вам лучше вообще не строить никаких догадок. — Она помолчала, а потом ядовито добавила: — А сейчас садитесь и, как хороший мальчик, читайте книгу. Может быть, чему-нибудь научитесь. И не бойтесь, одного я вас не брошу. Я остаюсь здесь. И ложусь спать.
Лейси не знала, когда он лег. Прошлая фактически бессонная ночь и потом сверхдеятельный день свалили ее с ног, она уснула, едва коснувшись головой подушки.
Если честно, то она даже не знала, ложился ли он вообще. Только вмятина на соседней подушке показывала, что он лежал на ней. Только это и смутные подсознательные воспоминания, что ей было тепло и чьи-то руки крепко держали ее.
Но воспоминания воспоминаниями, а когда на следующее утро Лейси наконец открыла глаза, Митча поблизости не было. Солнце било в окна и растекалось по полу. Яркий свет заливал все углы, свидетельствуя, что она одна.
—«Глори аллилуйя», — пропела она, спрыгнула с кровати и, насвистывая, сняла ночную рубашку.
Дверь распахнулась.
— Сегодня утром вы в хорошем настроении, — сказал Митч и замер, пожирая ее глазами.
Солнечные лучи позолотили тело Лейси, подчеркивая и освещая все изгибы фигуры, и зажгли сияющий нимб вокруг рыжеватых локонов.
Митч будто врос в пол.
На долю секунды Лейси тоже замерла, потом поспешно одернула рубашку, вскочила в постель и до самого подбородка натянула на себя одеяло.
— Убирайтесь отсюда!
С минуту Митч молчал, затем, улыбаясь, прислонился к дверному косяку.
— Почему? Разве мы сегодня играем по правилу «трогай, но не смотри»?
Лейси опустила руку, нащупала туфлю и швырнула в него.
— Уходите!
— Не могу. — Он покачал головой медленно,
— Должны.
— Не уйду.
— Проклятие! Уйдете!
Митч только покачивал головой и улыбался. Лейси запустила в него вторую туфлю. Он ловко увернулся, заодно показав, что лодыжка у него идет на поправку.
— С ногой у вас все в порядке. Так что топайте отсюда, — обличающим тоном приказала она. — Чего вы ждете?
— Спросить можно? — Митч лукаво улыбался. Лейси свирепо фыркнула и крепче вцепилась в одеяло.
— Что случилось, Феррис? Вы не привыкли, чтобы мужчины восхищались вашим телом?
Лейси оставила его вопрос без внимания.
Поняв, что она не собирается отвечать, он небрежно пожал плечами.
— Интересная разновидность стриптиза. Что-то свеженькое.
— А вы, как я понимаю, навидались стриптизов? — раздраженно спросила Лейси.
— Достаточно. — Улыбка у него была дьявольская. — Но мне не надоело, если именно это вас беспокоит.
— Мне наплевать, что надоело вам, а что нет, — взвилась Лейси. — Меня беспокоит, что я убью вас, а потом просижу взаперти всю оставшуюся жизнь, хотя это вы сами доведете меня до убийства.
— Ццц, — покачал головой Митч. — Так плохо обстоят дела? Да, положение, должно быть, у вас незавидное. Бедная Феррис.
Лейси опустила руку в поисках чего-нибудь еще, чем бы запустить в него. Ну хоть чем-нибудь. Но ничего не нашла.
— А если ночную рубашку? — предложил Митч, доводя ее до белого каления вкрадчивой ухмылочкой. — А потом трусики. Или, Феррис, вы не носите трусиков? Я что-то не заметил.
Лейси с головой нырнула под одеяло и поклялась носа не высовывать, пока он не уберется за дверь. Наконец он все-таки убрался, и вскоре она услышала, как он колет дрова. Но перед тем ей пришлось промаяться в постели не меньше часа, испытывая такое унижение, что ей показалось, будто прошла целая вечность.
Она спрыгнула с кровати, поспешно оделась, выскользнула за дверь и побежала вниз по холму, стараясь, чтобы он не видел и не слышал ее. Если бы только удалось сделать так, чтобы в следующие четыре дня совсем не встречаться с ним, а еще лучше всю оставшуюся жизнь, она считала бы себя самым удачливым человеком.
Лейси направилась к лесу без всякой цели, не разбирая дороги. И обнаружила, что идет по тропинке к тому месту, где он упал.
Она уже почти дошла, когда поняла, что подсознание у нее, должно быть, берет верх над здравым смыслом. Именно оно подталкивает ее найти вахтенный журнал «Эсперансы», и это тогда, когда она решила вообще не замечать Митча Да Сильву. Но вахтенный журнал почти не имеет отношения к Митчу, успокаивала она себя. Он владеет яхтой не так давно, а журнал ведется долгие годы, и будет интересно почитать о местах, где побывала «Эсперанса», прежде чем нашла свой бесславный конец.