Про пальмы и пионерский галстук
Шрифт:
<20 февраля 1991 г.>
Смешно, но я не хочу остаться одной, стать лишней, когда вокруг все с кем-то. Как страшусь быть лишней! Как же человек боится остаться лишним и никому не нужным! Но об этом не задумываешься, пока сам не окажешься в подобной ситуации.
Всегда стараюсь быть нужной – такой жизнерадостной и веселой, чтоб со мной никогда не стало скучно. Как боюсь! Боюсь, что перестанут меня замечать, помнить, что существую, что я есть. Люблю быть в центре внимания, чтоб все смеялись над моими шутками, безумными проделками и помнили, что я – не лишняя…
<22
Только что вернулась из школы. Настроение паршивое. Никого не хочется видеть и слышать. На двух уроках физики писала стихи. Получились такие же паршивые, как и настроение.
<24 февраля 1991г.>
Есенин покончил с собой. Что заставило гениального поэта пойти на такой шаг? Много знаменитостей добровольно уходили из жизни. Но их никто не осуждает за это. Их произведения читают, о них помнят, спустя многие года.
<25 февраля 1991г.>
Надо сходить в библиотеку и взять что-нибудь про Есенина, чтобы узнать его получше. Читала его письма. У меня сложилось впечатление, что он резкий и колкий человек. Не хотела бы быть на месте его подруг и сестры. Даже с ними он позволяет себе не церемониться.
<26 февраля 1991 г.>
Начала читать «Жизнь Есенина», автор Сергей Кошечкин. В книге о поэте рассказывают его друзья, родные и знакомые. Он так уверен в своей будущей славе! Есенин чувствовал свою мощь, знал, что будет великим, гордился своими стихами. Я же как-то холодно отношусь к своим. Конечно, некоторые мне нравятся, но знаю, что есть стихи намного лучше моих. Есенин считал, что все восхищаются им. И видел восхищение, даже если это было не так на самом деле. А я не могу. Конечно, мне тоже хочется быть известной. Иногда представляю, что меня уже нет, а мои стихи… Но это мечта любого идиота.
Вот сейчас пишу этот дневник, и кажется, что пишу не для себя, а для какого-то другого, который, прочтя его, будет иметь обо мне представление. Поэтому стараюсь писать как можно лучше. Смешно.
<27 февраля 1991 г.>
Немцы привезли нам целую фуру бананов. Бесплатно! Папа сказал, там тонн двадцать пять. Пока начальство решало, что с ними делать, бананы начали подгнивать. Тогда быстро организовали раздачу по всему городку. Здоровенными коробками отдавали. Что только мы с мамой из них уже ни готовили: и пироги, и оладьи, и блины. В микроволновой печи запекали и во фритюрнице как картошку фри жарили. Мама даже банановую яичницу придумала. Честно говоря, мне не очень понравилось. На бананы смотреть уже не могу.
<3 марта 1991 г.>
Вроде и ничего нового, а села писать. Настроение скачет как мячик. Я могу быть неугомонно шумной и веселой, а через минуту впадать в глубокое уныние, чувствовать себя обиженной и обделенной. И огромное желание заплакать, жалея себя, по любому поводу.
<5 марта 1991 г.>
Сегодня приходили верующие. Хорошо говорили по-русски, но сразу видно, что немцы. Рассказывали про Бога, предлагали бесплатно какие-то буклеты и Библию. Немного послушала их ради приличия, а они все не хотели уходить. Спрашивали, верю ли я, хотела бы узнать больше о Боге и всякое подобное. Ушли, только когда согласилась взять детскую Библию. Книга оказалась очень красочной, с красивыми картинками. Может и почитаю, когда настроение будет. Мама потом сказала, что это адвентисты седьмого дня,
<7 марта 1991 г.>
Только начало весны, но уже все вокруг влюбляются. Кроме меня. Мальчишки странные и глупые какие-то. Не из кого выбирать. А так хочется влюбиться!
< 8 марта 1991 г.>
Папа подарил маме пальмочку в цветочном горшке. Она удивилась и засмеялась: «Как необычно!» Папа сказал, что так и хотел – маму удивить. Как необычно и приятно смотреть, что такие взрослые люди любят романтику! И друг друга любят.
Вечер 23:00
Позвонили из Союза, сказали, что сегодня умерла от инфаркта бабушка. Сегодня пятница, а похороны 10-го, в воскресенье. Мама побежала искать командира части, чтобы отпроситься на похороны, только он уехал на все выходные. Мама порывалась так поехать, но ведь паспортов у родителей нет, их сразу отбирают по приезде сюда. А ходят все со специальными карточками с фото. По этим карточкам билет нам никто не продаст, да и не выпустит из страны.
<9 марта 1991 г.>
Мама плачет. У нее в Союзе больше никого не осталось. Мне тоже очень жалко бабушку. Соседка, которая помогает с похоронами, рассказала, что бабушка, после нашего отъезда расплакалась: «Больше я их не увижу…» Как чувствовала. От этих слов маме совсем плохо стало.
<10 марта 1991 г.>
Сегодня хоронили бабушку. На маму без слез смотреть невозможно. Папа переживает. Сидит около нее, пытается утешить.
<11 марта 1991 г.>
Жизнь должна продолжаться несмотря ни на что. Так говорит папа. А еще Лариса влюбилась. Хотя мы с ней всегда говорили, что влюбляться – это для глупых девчонок. Да еще в кого – в немца! Она призналась, что уже несколько месяцев ходит за железную дорогу на него смотреть. На другой стороне живет несколько семей немцев. Они не военные, просто так получилось, что они жили рядом с нашей военной частью. Между нами забора нет, поэтому каждый может спокойно ходить туда-сюда.
Лариса вычислила, что Ганс (она его так назвала, ведь настоящего имени не знает) каждый день ровно в 18:00 выходит гулять с собакой. Гуляет до 18:25 и возвращается домой. Лариса, как бы случайно, проходит мимо как раз в это время, идет в магазин или к папе в автороту. Но теперь ей кажется, что Ганс что-то начинает подозревать. Говорит, как-то странно он на нее в последний раз смотрел.
Я сказала, если ее папа узнает, что она каждый день шляется за железную дорогу, то ей попадет. Лариса только рукой махнула, ответила, что она тайком идет и никто ее не видит.
<12 марта 1991 г.>
Лариса уговорила пойти с ней. Сказала, что будем очень осторожны. Я сомневалась и боялась, но очень интересно было посмотреть на этого Ганса. Посмотрела. Ничего особенного: длинный и худой. И еще, кажется, прыщавый, я сильно его не рассматривала. Когда мимо проходили, он улыбнулся Ларисе и поздоровался. Мы прыснули со смеху и убежали. Потом, правда, Лариса пожалела, хотела вернуться. Говорила, такой шанс познакомиться упустили! Но я не согласилась возвращаться, и так рисковали. Лариса обиделась немножко: «Но ведь нет прямого запрета сюда ходить и с немцами общаться!» Прямого нет, но все равно может папе по шапке прилететь. Мало ли. Одна Лариса тоже не стала возвращаться.