Про пальмы и пионерский галстук
Шрифт:
<19 августа 1991 г.>
Происходит что-то нехорошее. По телевизору целый день показывают балет. В море очень много больших кораблей, папа сказал, они военные. Он очень нервничал, целый день слушал радио на полной громкости. Постоянно звонил куда-то, ругался на кого-то, кричал: «предатели!», «это конец!» Я поняла, что нашу страну кто-то захватил. Страшно вдруг так стало. Что-то явно случилось нехорошее. У папы даже боюсь спрашивать, а мама только отмахивается и говорит, что сама ничего не может понять.
<21
Ночью папе стало плохо, и его увезли в больницу. Перед тем, как его забрала скорая, он мне сказал, что очень важно, чтобы я всегда-всегда помнила, чему он меня учил. «Наступают трудные времена, но надо держаться и никогда не забывать, что ты – дочь советского офицера», – говорил так, словно навсегда прощается со мной. Мне стало очень страшно, я пыталась шутить и говорить всякие глупости. Папа слабо улыбался и говорил, что верит в меня. Вчера мне исполнилось четырнадцать.
<25 августа 1991 г.>
Моего папы больше нет… Он умер ночью 22 августа в больнице. До сих пор не могу поверить. Мы здесь еще мало с кем успели познакомиться, но на похоронах было много народу. У могилы несколько военных говорили речь. Что папа слишком за все переживал и не смог смириться. Что он был настоящим офицером, честным и преданным своей стране. Друзья и сослуживцы дали маме конверт с деньгами. Мама убрала его подальше и сказала, что на эти деньги мы сделаем папе красивый памятник.
<26 августа 1991 г.>
Папочка! Я люблю тебя! Не успела сказать это тебе при жизни. Всегда хотела, но так и не решилась. А теперь слишком поздно.
<27 августа 1991 г.>
Все жду, что откроется входная дверь и войдет папа.
Мама уже три дня не встает с кровати. Лежит и молча смотрит в потолок. Я реву целыми днями. А у мамы не видела ни одной слезинки. Даже когда гроб с папой в землю опускали. Если бы она поплакала, ей бы легче стало. Наверное.
<28 августа 1991 г.>
Этого не должно было быть! Гадские путчисты! Из-за них умер папа. Он очень любил свою страну и был настоящим офицером. А они его убили…
Мама словно бесчувственный робот. Отвечает односложно равнодушным голосом. У меня глаза болят от постоянных слез. И поделиться своим горем ни с кем не могу. Написала еще одно письмо Ларисе. Что будет дальше?
<29 августа 1991 г.>
Нашла, куда мама спрятала подаренную иконку. Долго смотрела на святого старца и плакала, пыталась молиться. Николай Угодник, пожалуйста, сделай так, чтобы там, где сейчас мой папа, ему было хорошо и спокойно. Пожалуйста, помоги ему! Ты ведь всем помогаешь, даже неверующим.
<31 августа 1991 г.>
Как дальше жить? Завтра в новую школу. Никуда
Нашла библию, что мне всучили адвентисты. Начала читать. Надеюсь, легче станет.
Часть 2
Торжественная линейка началась гимном уже несуществующей страны. Директор поздравил ребят, а особенно первоклашек с первым днем в школе, пожелал всем успехов и объявил начало нового учебного года. Крепкий парень из одиннадцатого класса посадил себе на плечо первоклашку и пошел с ней вдоль школьников и учителей. Девочка улыбалась и усиленно трясла большой металлический колокольчик.
На линейку Света пришла одна. Перед выходом из дома она спросила маму, хочет ли та пойти с ней, но, когда получила отказ, даже обрадовалась. Она не хотела, чтобы в новой школе увидели ее маму в таком состоянии.
Света специально опоздала, чтобы потихоньку, не привлекая лишнего внимания, присоединиться к своему новому классу. В 8 «А» на нее, как ей показалось, никто не обратил внимания. После всех обязательных речей и песен с танцами стали расходиться по классам. К Свете подошла симпатичная сероглазая девочка с длинной русой косой.
– Привет! Ты к нам, новенькая?
– Привет. Да, наверное, если ты из 8 «А».
– Из него, естественно! Меня зовут Аня Степанкова.
– Очень приятно, я Света Отрохова.
– Ну пойдем, с остальными тебя познакомлю. Не бойся, они ребята добрые. А если будет кто обижать, ты мне сразу говори. Я разберусь, – Аня уверенно взяла Свету под руку и повела в школу.
– Ты староста класса, да?
– Можно и так сказать. Просто я самая умная и красивая здесь, – Аня засмеялась и подмигнула, – так что слушай меня и голос Америки!
– Хорошо, – улыбнулась в ответ Света.
– У тебя какой-то интересный акцент. Ты откуда приехала?
– Из Германии, папа там служил.
– Я и смотрю, прикид у тебя крутой.
– Твое платье тоже красивое и модное. Я похожее видела в одном магазине в Берлине.
– Да, у меня папик шмотки из Польши привозит, – довольно улыбнулась Аня и убрала с подола пушинку.
За разговорами девочки вошли в кабинет, где уже собрались остальные.
– Народ, минуточку внимания! – обратилась ко всем Аня и несколько раз громко хлопнула в ладоши. – Кто еще не в курсе, у нас новенькая. Света Отрохова. Она долго жила в Германии и совсем недавно приехала из Берлина. Прошу любить и жаловать. Если кто посмеет ее обижать, будет иметь дело со мной.
Мальчишки прогундели что-то приветственное. Девочки подошли ближе, надеясь узнать подробности. Но тут прозвенел звонок, и все медленно пошли к своим партам.
– Садись со мной. – Аня повела Свету к последней в среднем ряду парте.
На следующей перемене Аня решительно увела новенькую из класса.
– Пойдем отсюда, а то здесь нам не дадут спокойно поболтать, – объяснила она по дороге, кинув на ходу остальным девочкам: – За нами не ходить. Я потом все, что надо, вам расскажу.