Про шакалов и волков
Шрифт:
Впрочем, пару часов назад отец Оли сообщил, что нужную сумму он обналичил и отказывается от всякого вмешательства сыщиков, так как будет передавать деньги, «строго следуя инструкции ублюдков».
Люшу к этому тяжелому делу привлек брат банкира, которому неделей ранее детективное агентство «Помощь идет», и в первую очередь Юлия Шатова, помогло схватить с поличным офисного вора. Конечно, выслеживание трусоватого менеджера и поиск бестрепетных вымогателей не шли ни в какое сравнение, но все же Люшу допустили к «мозговому штурму», не слишком, впрочем, обращая на нее внимание. Ну, суетится блондиночка с
Люша не могла сосредоточиться при первых просмотрах: ее парализовывали крики жертвы. Потому сыщица убрала звук и несчетное количество раз пересматривала на разной скорости видео, отмечая необъяснимым, шестым чувством, что в последнем включении «что-то не так», но не могла понять — что именно.
Час назад в кабинет пришел вальяжный оперативник Миша, и теперь они вместе изучали материал, силясь увидеть какую-то подсказку, в существовании которой Миша сильно сомневался. Мелькание на экране искаженного болью и ужасом лида, взмах рук, откинутая в бессилии голова со спутанными сальными волосами до плеч… Нет! Ничего… Люша бессильно обмякла на кресле, а Миша, шумно вздохнув, с остервенением почесал голову двумя руками — была у увальня такая экспрессивная привычка.
Именно этот жест опера заставил Люшу подскочить и рвануться к монитору с загоревшимися глазами:
— Увеличьте! Голову ее увеличьте… Ну, наехать можно на ее макушку?! — Шатова рубила рукой перед лицом Миши, в недоумении хлопающего глазами.
— Стоп! Прекрасно… Теперь дайте посмотреть мне ее голову на двух других включениях, — приказала Люша, щеки которой загорелись нездоровым румянцем.
— Да это просто… чудовищно, — пробормотала она, отшатываясь от экрана. Поднявшись с кресла, сказала категорично:
— Немедленно проводите меня к вашему руководству…
Через шесть часов, глубокой ночью, следуя инструкциям похитителей, отец Оли приехал в подмосковный поселок, где уже притаилась группа спецназа. Операция прошла молниеносно. После дождя проселок развезло, и двое парней, а правильней сказать — мальчишек, в масках из вязаных синтетических шапок лежали вниз лицом, в наручниках аккурат в центре непролазной лужи. Опергруппа проводить необходимые следственные действия не торопилась.
— Пусть полежат малек, подумают… — глядя на поверженных шантажистов, махнул рукой полковник Соболев — мужчина высокий, грузный и основательный. Он оставил задержанных на попечении группы захвата и сел в машину к банкиру Молчанову: отец прижимал к груди свою драгоценную дочь, которая то плакала, то истерично смеялась.
— Ну что, поговорили откровенно, Виктор Павлович? — испытующе глядя на Ольгу, спросил полковник.
— Да вот что-то… — гладя Олю по голове, растерянно пожал плечами Молчанов.
— Ольга, я хочу вам задать прямой вопрос. На него все равно ответят через пять минут ваши друзья… Когда вы задумали это изуверское преступление?
Оля, дернувшись в отцовских руках, с негодованием воззрилась на следователя.
— Раскаяние смягчит вашу вину, — сурово погрозил полковник
— Папа, он врет! Блефует! От беспомощности, — зашипела Ольга, лицо которой исказилось в злобной гримаске. Отец выпустил ее из рук, непроизвольно отшатнулся, с отчаянием пробормотав:
— Но у тебя действительно чистые волосы у пробора… Шампунем пахнут…
На следующий день Юлия поджидала у подъезда своего дома водителя, который намеревался привезти для нее некое вознаграждение от Молчанова, хотя гонорар за работу был выплачен накануне сполна. Но Виктор Павлович настаивал на «благодарности» категорично.
И вот около Люши остановился новейший «мерседес-купе» красного цвета. Водитель банкира оказался лощеным красавцем средних лет: он вышел из-за руля, будто покинул заседание совета директоров какого-нибудь несусветного холдинга. Не представившись и скупо улыбнувшись, мужчина протянул Люше… ключи от машины:
— Это был подарок Оле от папы на восемнадцатилетие. Не сложилось… Завтра помощница Виктора Павловича подвезет все необходимые документы на ВАШУ машину.
Люша, глуповато раскрыв рот от неожиданности, переводила взгляд с «мерседеса» на руку водителя, которому надоело стоять в позе просителя, и он ткнул брелоком в шатовскую ладонь. Сыщица не могла вымолвить ни слова, хотя вопросы о самочувствии старших Молчановых, об участи Ольги проносились в ее голове. Впрочем, что попусту сотрясать воздух риторическими вопросами? Юля понимала, насколько драматична ситуация в семье финансиста после разоблачения дочери.
— И все же как?! КАК вы поняли про Олю? — выпалил вдруг мужчина, у которого порозовели скулы.
Сыщица заговорила с видом провинившейся ученицы:
— Я поначалу неосознанно отметила диссонанс в ее облике. В принципе удивляюсь, как сразу-то мне не бросилась в глаза очевидная для любой женщины вещь: голова салится с корней. А уж такие пышные волосы, как у Оли, сродни моим, и вовсе не могут висеть грязными сосульками и пушиться у пробора. Значит, она мыла голову после подвала — на втором включении голова выглядит несвежей. И значит…
— Ну да, логика понятна, — покачиваясь с мысков на пятки, сказал водитель, не поднимая на Люшу глаз. — Явное вранье с грязным пыточным застенком, использование грима, значит, и все остальное — театр… Ну, прощайте… — кивнул «водитель-директор», так и не взглянув на Люшу.
Юлия кинулась за ним с криком:
— Стойте! Я не могу, нет, не могу принять такое вознаграждение! Это для меня просто… дикая ситуация, — она протягивала обернувшемуся мужчине ключи от «купе», на алое сияние которого не могла даже коситься.
— Ничем не могу помочь, я — исполнитель, — сухо сказал водитель, взглянув на Люшу холодно, глаза у него оказались черными, непроницаемыми.
— A-а, наконец-то «тойота» за мной приехала. — Мужчина стремглав подошел к черному джипу, который, поглотив его, через мгновение испарился со двора. Люша оглянулась: может, и дьявольское «купе» исчезло? Нет, смиренно стояло, будто умерив блеск и поджидая новую хозяйку. Шатова подошла к машине, дотронулась до теплого капота, прошептала:
— Я ни при чем. Честное слово.