Пробелы в памяти

Кристальная звезда 17

Все присяжные единогласно подняли руки. Барти готов был биться в истерике. Почему он не послушал Сириуса? Почему отказал этому человеку, когда у него была возможность изменить свою жизнь к лучшему?

— Мама, нет! Я не делал этого, не делал! Я ничего не знал! Не отправляйте меня туда! — срываясь на визг, выкрикнул Барти.

Но дементоры уже вернулись. Лестрейнджи гордо поднялись со своих мест. Барти подхватили с двух сторон дементоры. Беллатриса взглянула на его отца из-под тяжелых век и воскликнула:

— Темный Лорд вернется, Крауч! Можете запереть

нас в Азкабане! Мы и там будем ждать его! Он освободит нас и осыплет милостями! Мы одни остались ему верны! Старались найти его!

Барти безуспешно пытался вырваться из рук дементоров. Но что-то в голосе Беллатрисы его насторожило. Она говорила не так фанатично, как раньше. Конечно, никто этого не заметил. Наверное, ее тоже сломило падение Темного Лорда. А дементоры продолжали высасывать из него силы.

— Я твой сын! — крикнул Барти, бросив умоляющий взгляд на отца. — Я же твой сын!

— У меня нет сына! — Голос отца перекрыл все ос­тальные звуки, глаза почти вылезли из орбит. — У меня нет сына! — повторил он.

Худенькая волшебница захлебнулась рыданиями и об­мякла без чувств в кресле. Крауч, казалось, этого не заметил.

—Уведите их! — крикнул его отец дементорам, брызжа слю­ной. — Уведите немедленно, и пусть они там сгниют!

—Отец! Отец! Я не виноват! Это все неправда! — из последних сил выкрикнул Барти.

Бесполезно! Все бесполезно! Отец его спасать не станет. И когда Сириус успел стать прорицателем?

***

Зима 1982 года.

Барти никак не мог понять, почему Сириус сидит в камере напротив. Блэк ведь не Пожиратель. Он ведь никого не убил, разве что Петтигрю. Но за убийство тех, у кого есть клеймо, не сажают в Азкабан. Блэк ведь мог воспользоваться правом превышения своих полномочий при задержании. А еще как-то Сириус сказал ему, что его ждет казенный дом. Откуда он мог знать, что попадет в тюрьму? Он и Барти сказал, что его ждут боль и страдания. И оказался прав!

Барти сидит здесь уже месяц, кажется. Может дольше. Ему плохо, он не может пошевелиться, не может вдохнуть или выдохнуть. Кажется, он начинает сходить с ума в этом месте. Стены слишком давят, ему холодно, всюду дементоры, которые высасывают все силы. А еще он, скорее всего, простыл.

А Сириус сидит у самой решетки, откинув голову и прикрыв глаза. Барти никак не может отделаться от ощущения, что Блэк просто отдыхает здесь. Ему даже дементоры особого вреда не причиняют. Правда, иногда он разражается безумным хохотом, который потом еще долго эхом отлетает от стен, когда его камеру обступают дементоры. А еще Барти не понимает, как Блэк его узнал. Он же должен был все забыть, абсолютно все, даже простые намеки…

— Почему ты смотришь на меня? — хрипло спросил Блэк, даже не взглянув в его сторону.

— Не понимаю, как ты все это выдерживаешь, — дрожащим голосом произнес Барти. — Ты вообще человек?

— Нет, я не человек! — Губы мужчины растянулись в веселой улыбке. — А ты человек? — Он открыл глаза и уставился на Барти.

— Конечно, человек, кто же еще, — буркнул Барти и оглушительно чихнул.

Сириус

хмыкнул и снова отвернулся. Поразительно, но сейчас Барти предпочел бы видеть эти серые глаза. Пусть у него взгляд безумца, но это хоть немного помогает не думать.

— За что ты сидишь в Азкабане? — спросил Барти, с трудом придвинувшись к решетке. Между их камерами расстояние метров в пять, не меньше.

— За массовое убийство и пособничество Волан-де-Морту, — рассмеялся Сириус. — Здорово, не правда ли?

Барти нервно передернул плечами. Он действительно никак не мог понять, кто в здравом уме мог поверить, что Сириус Блэк способен на подобное. Массовое убийство! Что за вздор? Сириусу, видимо, наскучило с ним болтать. Он поднялся на ноги, потянулся и скрылся в глубине своей камеры. И все же Барти кажется, что для Сириуса это какой-то курорт. По его поведению другого и не скажешь.

Чьи-то шаги эхом раздавались по коридорам. Возможно, это охранники, снова идут посмеяться над кем-нибудь из заключенных. Все люди здесь были слишком жестокими. Барти ползком отодвинулся от решетки и нервно сглотнул. Главное, это не оказаться тем самым заключенным.

— К тебе посетители, — буркнул охранник, отпирая его камеру. — Веди себя спокойно! Иначе пойдешь на десерт дементорам.

В камеру вошли его отец и мать, которая еле стояла на ногах. Дверь за ними закрылась. Мать бросилась обнимать его, не переставая рыдать. Отец выглядел мрачно. И с таким же мрачным видом он вытащил из кармана какую-то флягу и ножницы. А у Барти совсем не было сил на выражение каких-либо эмоций.

— Барти, я смертельно больна, — прошептала женщина. — Мне уже все равно, где умирать…

***

Сентябрь 1994 года.

Нужно понимать характер, нужно всегда иметь возможность пить зелье. Варить его тоже надо иметь возможность. Почему об этом Блэк ему не сказал? Каково Грюму жить, постоянно ожидая нападения? Кажется, Барти начинает его понемногу понимать. Все ученики смотрят на него слишком внимательно, немного побаиваются. И какой из него профессор? Какой из него актер? Вот будь на его месте Блэк…

Собственно, что-то в последний месяц он слишком часто вспоминает Блэка. И ведь удалось этому ненормальному сбежать из того адского места. Барти предпочел бы дню в Азкабане еще несколько лет прожить под Империусом. А Сириусу ничего не сделалось, уже второй год, как неуловим. Хитрый, гад. Вот и скажи, что он гриффиндорец. Интересно, как ему живется со стертой памятью? А, это и не важно. Пошел бы этот Блэк…

Барти замер, услышав перепалку каких-то студентов. Приглядевшись, он понял, что спорят Поттер и какой-то бледнолицый блондин. В блондине узнавался Малфой. Вот, собирается напасть со спины на лохматого Поттера. Хвост так же напал на Блэка, а потом он, Барти, совершил непоправимое. Барти и сам не заметил, как выхватил волшебную палочку и направил ее на Малфоя. Кажется, кто-то что-то выкрикнул. Но он был немного занят.

— НУ УЖ НЕТ, ПАРЕНЬ! — пророкотал Барти голосом Грюма, спускаясь по мраморной лестнице.