Проблема шести

Громов Виктор

– Не представляю, что такое могло произойти, чтобы настолько изменило.

– Да, вариант какой-то слабый. К тому же, если до и после ничего странного, то есть порода стандартная.

– Иными словами, у нас шесть протонов каким-то образом превратились в шесть нейтронов. И куда-то делись шесть электронов.

– Да, можно и так сказать. Насчет электронов – это дело такое, они же легко отваливаются. К тому же, никаких ионов у нас не было, то есть восемьдесят два электрона, все как надо. Может, этих потерявшихся электронов никогда и не было.

– Давай теперь обсудим, как у нас протоны превратились

в нейтроны. Мы же договорились, что изначально это был обычный радий.

– Есть специалисты в этом деле, да и тема довольно узкая. – Роман опять нырнул куда-то вниз экрана и вынырнул с кружкой, но теперь в зубах виднелась то ли какая-то старинного вида электронная сигарета, то ли тлеющий бокс. – Насчет протонов… Здесь два пути, насколько я помню. Первый – распад самого протона. Я знаю, что пока ни в экспериментах, ни в наблюдениях из космоса никаких распадов протонов не зафиксировано. Да, ученые предлагают сотни и сотни теорий, правда, последние десятилетия немного снизилось число, потому что никто не хочет заниматься темой, которая никак не проверяема и вообще, кажется, тупиковая.

– Да, я, кажется, припоминаю что-то в этом роде. Сейчас вяло спорят только о том, протон является абсолютно стабильной частицей, которая цельная в нормальных условиях, или ее период полураспада, если можно так выразиться, или распада исчисляется миллиардами миллиардов лет, что мы можем считать ее стабильной. В самом деле, какая разница, если один протон распадется за время, пока миллионы таких вселенных, как наша, родятся, проживут, выйдут на пенсию и исчезнут, то можно считать его устойчивым. А второй путь напомни.

– Да, это чистая теория пока. И нет смысла рассматривать. А второй путь – это позитронный распад или бета-плюс-распад. Если очень кратко, то иногда, довольно редко, некоторые элементы в ядрах имеют превращение протона в нейтрон с испусканием позитрона и электронного нейтрино. Это явление давно описано и применяется лет двести.

– Но что-то есть такое, из-за чего оно не подходит, верно? Иначе бы мы не сидели здесь.

– Ты прав. Два фактора, по которым нам с твоим радием такое не подходит. Во-первых, это испытывают только протонно-избыточные ядра. А у нас, если можно так сказать, изначально был нейтральный радий, не избыточный и не дефицитный, ни протонами, ни нейтронами. Второй фактор, что такое случается и массовое число ядра не меняется, как у нас, но уменьшает заряд на один. То есть количество протонов всегда уменьшается на один. А у нас на шесть.

– Тогда непонятно. Как таковой протон не распадается, можно считать. А при бета-плюс-распаде распадается, но один в каждом атоме, но не шесть. Не может быть же такого.

– Пока такого я не слышал даже. Но как ты понимаешь, не так много людей копают в эту сторону. Да и для проверки практического этого варианта нет необходимого инструментария.

– Тогда, может быть, последовательные превращения? Ступеньками по одному шагу. Кто там перед радием идет? Шаг назад. Потом еще, потом еще. Так шесть раз, и вот мы на месте.

– Друг мой. – Роман улыбнулся и неодобрительно поглядел в кружку. – В этом мире может быть все что угодно. Но пока никаких указаний, что шесть раз подряд произошло то, что один раз происходит очень нечасто, нет.

– Я понимаю. Но сам механизм

превращения нам пока интересен во вторую очередь, меня больше интересует другое.

– Вот тут ты попал в точку. Самое интересное другое – почему этот странный свинец до сих пор не распался.

– Да.

– Это пока самое удивительное во всей истории. Получения, превращения – это дело высоколобых теоретиков, они всегда придумают пару новых измерений, чтобы доказать правильность своей идей. Но если подумать, где-то в глубинах звезд наверняка происходит что-то подобное. В любом случае это осязаемо, если можно так сказать. Это в принципе можно вообразить.

Фэй глянул на часы, но было еще много времени. Его освободили от большой части обязанностей на базе и практически полностью переключили на работу с этим странным металлом. Другие члены экипажа на базе были не очень довольны, ведь на них ложились дополнительные работы, но приказам не перечили. По правде говоря, и Фэй был не самым подходящим вариантом, лучше было бы назначить по крайней мере инженера-радиофизика, но остальные или были по горло заняты другими проектами, или подходили еще меньше, да и приоритет был не очень высок. Да, ситуация необычная, но скоро должны были все разобраться.

Фэй продолжил:

– Как с таким количеством нейтронов может в принципе существовать атом? Ведь есть какие-то не очень сложные пропорции или закономерности взаимодействия нуклонов в ядре. Вернее, они, безусловно, очень сложные, там какие-то крайне тонкие материи задействованы, но в практике все сводится к довольно простым арифметическим соотношениям. Нейтронов должно быть больше, какое точно – сейчас не скажу, но у нас слишком много. И оно все держится.

– Ты прав. – Роман задумчиво сделал еще маленький глоточек. – Держится пока, но мы точно не знаем вообще ничего об этом новом металле, вернее изотопе. Какая у него суть, период полураспада и прочее.

Они посидели немного в тишине, думая каждый о своем.

– Как думаешь, скоро это просочится и все узнают? – невзначай спросил Роман.

– Рано или поздно. – Фэй пожал плечами. – Думаю, даже рано. Сколько ни утаивай эту ситуацию, а на Земле рано или поздно все узнают.

– Но не сразу поймут. Ведь людям нужны жаркие новости, желательно плохие, а тут не очень понятные, да и если подать, что в каком-то атоме на Луне нашли больше нейтронов, чем надо, то любой человек или пропустит это все мимо ушей, или даже не поймет, о чем речь. Ну нашли и нашли, мало ли чего там придумали. Правда, журналисты смогут что-то сенсационное придумать и заработать на этом денег, но больше не думаю.

– Да, согласен. Сколько в древности моя страна хранила секрет шелка? Сотни, может, тысячи лет. Считала это стратегическим секретом, одной из основ экономики. А потом после многочисленных провальных попыток секрет был вывезен на Запад. Да, пускай первое время все тонкости постичь не получалось, пусть материал был не очень хороший, шелк и одежда оказывались сомнительного качества, но дорогу осилит идущий, через несколько десятков, может, и сотен лет уже оказалось, что западные товары ничуть не хуже наших. В экономику Китая резко сократился поток денег, начался странный кризис и очередная нестабильность. Меня лично другие вопросы больше интересуют…