Проблемы с проклятым
Шрифт:
Где ты, Трент?.. Я в последний раз оглядела улицу, прежде чем закрыть дверь. Свет моего телефона осветил прихожую, пока я искала Трента.
— Трент будет недоволен, что пропустил встречу с Финнисо, — сказала я, отправляя ему сообщение с просьбой не торопиться и, возможно, купить мороженого. — Можно подумать, что, имея недвижимость в центре города, ему будет легче распределять свое время, а не сложнее.
— Его нет в башне Кэрью, — сказал Дженкс, влетая в святилище. — Он в «Даллиансе».
Я резко остановилась, убирая телефон карман.
— Он… Где?
Глава 32
Пыльца
— Эх, ты можешь притвориться, что я этого не говорил?
Он попятился передо мной, когда я шла за ним по святилищу.
— Почему Трент в безвременье?
— Пожалуйста, Рейч, — взмолился он. — Это сюрприз. На твой день рождения.
Я резко остановилась, волнение заставило меня застыть на месте.
— Я удивлена. Это вечеринка? — Я повернулась к лей-линии, проходящей через мою церковь. Она приведет меня в безвременье, в пяти минутах ходьбы от фургона Ала и в двадцати от «Даллианса». В качестве альтернативы, я могла бы поехать в Эден-Парк и пересечь его, но, опять же, на дорогу у меня ушло бы двадцать минут.
— Рейч, подожди! — закричал Дженкс, когда я положила руку на линию, чувствуя, как она отражается в моей ауре. «Когда-нибудь», подумала я. «Когда-нибудь я смогу правильно использовать линии».
— Этюд! — позвала я, вспомнив, что он прятался на крыше. — Меня нужно подбросить!
Дженкс, хлопая крыльями, парил надоедливо близко.
— Рейч… — он едва ли не скулил. — Ты испортишь сюрприз.
— Я же говорила тебе, я уже удивлена, — сказала я, подпрыгнув, когда двойные двери распахнулись с оглушительным грохотом, и Этюд, как обезьяна, влетел в церковь, его огромные ноги резко остановились в трех футах от меня.
— Куда? — проурчал огромная горгулья, его красные глаза сверкали, а кожистые крылья были распахнуты.
— «Даллианс», — сказала я, и он протянул мне огромную, костлявую руку, чтобы я взобралась на нее, а оттуда — на его плечи, будто он был гигантской лошадью. Горгульи могли перемещаться по линиям, забирая с собой всех, кого пожелают. Они были теми, кто обучал демонов.
Дженкс покачивался вверх-вниз, явно расстроенный.
— Из-за тебя у меня будут неприятности, — сказал он. — Не говори Тренту, что я проболтался. Подожди! — крикнул он, когда я устроилась поудобнее, почти касаясь головой стропил. — Я хочу пойти.
— Но тогда он узнает, что ты мне рассказал, — сказала я с ухмылкой.
— Рейч, — захныкал он, и от него в отчаянии посыпалась фиолетово-зеленая пыльца.
Закрыв глаза, я почувствовала, как расслабляюсь в лей-линии, позволяя ей проходить сквозь меня, и подстроила свою ауру под нее. Этюд сделал то же самое, и за тот промежуток времени, который требуется молекуле, чтобы раскрутиться, мы исчезли, а последний крик Дженкса эхом отдавался в наших мыслях.
Мои легкие наполнились свежим ночным воздухом безвременья. Запели сверчки и травяные лягушки, и я открыла глаза, устремив взгляд в звездное небо.
— Ух ты, — прошептала я, затаив дыхание. Здесь
Этюд издал низкий стон удовольствия, а затем я ахнула, когда его кожистые крылья опустились, и мы поднялись, желудок скрытило, когда я крепче сжала его, а ветер ударил в лицо.
— Туда, — сказала я, указывая, и его ухо, поросшее седым хохолком, повернулось, он понял, куда я смотрю, по звуку моего голоса. — Спасибо. Трент опаздывает. У него могут быть неприятности.
— Я тоже так думаю, — сказал Этюд, и его тихие слова прозвучали во мне почти с чувством.
— Ты знаешь о сюрпризе? — спросила я, вглядываясь в темный лес в поисках костра Ала, пока мы летели над деревьями, но там ничего не было.
— Знаю.
— И что это? — спросила я, затем выпрямилась, прищурившись на серую дымку, заполняющую углубление, где был — или, скорее, должен был быть — «Даллианс». — Что это? Что? — спросила я, но Этюд уже спускался по спирали, безошибочно направляясь в туманную пустоту.
— Этюд? — позвала я, обеспокоенная тем, что он не собирается останавливаться, в его молчании сквозило нетерпеливое возбуждение, когда он решительно направился к туману. Я ахнула, когда мы внезапно оказались в нем, прохладном и влажном. «Томатный суп?» подумала я, когда кисловатый аромат пробудился в памяти.
— Держись крепче, — предупредил Этюд, и я переместила вес, когда он приземлился, его огромные крылья разогнали клочья тумана, чтобы показать заднюю дверь на кухню моей матери.
— Дерьмо на тосте, оно настоящее, — сказала я, разглядывая: туман справа и слева, ярко-желтая краска на пороге потускнела от грязи. За занавешенным окном над раковиной мелькнули какие-то тени, и, клянусь, я почувствовала запах тостов. Это и есть мой сюрприз? Что делает Трент? Убивает Ходина?
— Если бы я хотела, чтобы Ходин умер, я бы сделала это сама, — прошептала я, обеспокоенно слезая с Этюда. — Неудивительно, что Дженкс проговорился.
Этюд только заурчал, в нем появилась странная скованность, когда он присел на корточки за дверью, навострив уши с белыми кисточками и подергивая львиным хвостом, когда уставился на движущиеся тени.
Встревоженная, я шагнула вперед, но не решалась взяться за ручку. Трент пел.
Я откинулась назад, чувствуя, как выражение моего лица становится пустым, когда его голос звучал все громче и тише, прекрасный и смертоносный, наполненный силой проклятия. В памяти всплыли затуманенные чарами слова, которые он произносил нараспев, поднимаясь и опускаясь, маня. Я знала это проклятие. Именно с его помощью Трент вытащил из меня душу и поместил ее в бутылку. Он сделал это, чтобы спасти мне жизнь, когда мое тело было слишком разбито, чтобы удержать ее. Если бы Трент не держал мою душу, пока тело исцелялось, я бы умерла.