Пробудившая пламя
Шрифт:
Отец прислал большой императорский набор. Ирина и Малис решили не торчать на солнцепёке, пока я с мальчишками помогал устанавливать кувшины на специальную площадку, а пойти прогуляться по саду. Какое-то неприятное чувство кольнуло, когда я посмотрел вслед уходящей Далли. Но сам себя одёрнул, что это просто последствия сегодняшнего утра. Ну, что может случиться в дворцовом саду, да ещё и при двух гронхах?
Поэтому дикий крик Малис, раздавшийся через несколько минут, меня почти парализовал. Я сорвался и побежал на этот крик. Навстречу мне вылетел Шторм, и начал
– Маму укусила змея! – закричала Малис, едва меня увидев, она сидела и со всей силы пережимала ногу Далли, чуть выше укуса.
Сама Далли была без сознания, а Смерч прижимал лапой к земле труп иглоносной гадюки. Её чешуйки были такими тонкими, что напоминали иглы, и она могла их поднимать вверх, когда защищалась. Одного укуса было достаточно, чтобы человек погиб за несколько минут. Я быстро сделал надрез в местах укуса, углубляя рану. И начал отсасывать яд, сплевывая почерневшую от яда кровь.
– Я за матушкой Вали! – выкрикнул на бегу Марс.
– Я за Таргосом и Рагни! – побежал во дворец Барлик.
Сколько я провёл времени, раз за разом отсасывая и сплевывая кровь, я не знаю, я ориентировался только на слова дочери, что кровь уже идёт коричневая, бордовая, чуть светлее.
– Отойди-ка, – раздался голос старой целительницы. – Рагни, что уже успела влить госпоже?
– Кроветворного. Весь яд дочиста всё равно не удалить, а так и кровь восполнится, и очистится быстрее. И втерла в запястья, виски и шею мазь против яда. – Отчиталась служанка.
– Всё верно. Оман, помоги мне влить лари... Ого, уже алири, змеемора. Если задёргается, значит выживет. – Напугала меня лекарка.
Капли густого, тянущегося зелья с сильным травяным запахом одна за другой исчезали в приоткрытых губах Далли. Вдруг всё её тело скрутило такой судорогой, что я еле смог удержать. Кровь из подзатянувшейся было раны, побежала вновь, быстро становясь ярко красной, а саму Далли начало тошнить желчью.
– Всё хорошо. – Облегченно выдохнула Валисандра. – Ты молодец, избавил её от яда и заражённой им крови. Иначе ничего не помогло бы. Там каждый миг дороже золота. Через двенадцать часов все последствия укуса исчезнут. Но пока она будет как не в себе, жар будет сменяться ознобом, и её постоянно будет мучить жажда.
– С этим я справлюсь. – Поднимаюсь я вместе с Далли на руках и иду во дворец. – Таргос!
– Это не майриме. Ни она, ни её слуги не выходили из её покоев, ни с кем не разговаривали. – Доложил идущий рядом Таргос.
– Значит, это кто-то о ком мы не знаем. Найди мне эту тварь! Я никогда не поверю, что ядовитая змея сама по себе оказалась в зарослях каргиза, причём именно там, где любит сидеть моя жена! Всех, кто к этому причастен, не глядя ни на что отправить на площадь наказаний и посадить на ведро с крысами! И охрану рядом, чтоб никто не пожалел и не убил раньше, чем крысы прогрызут себе путь на волю! – мне всё равно, кто там ещё услышал, как я отдаю этот приказ, и испуганные крики меня не трогают.
Я уже чувствую, как начинает дрожать Далли. Вечер и начало ночи превратились в
Каплю её яда разводили в воде. А потом эту воду равными частями разводили в двадцати больших кувшинах. На каждый кувшин лили по полчашки воды с ядом. А уже эту воду смешивали с равным количеством вина, вызывающим такую похоть, что человек не мог думать больше ни о чём ином. Вот и Далли даже полностью не приходя в себя, терлась об меня всем телом, ластилась и хныкала от мучившего её желания, а я так сжимал зубы, что казалось, сейчас клыки крошиться начнут.
Больше всего на свете, я хотел вновь ощутить то, ни с чем не сравнимое чувство обладания этим телом, удовольствия от близости с Далли, которого не испытывал ни с кем и никогда. Но я прекрасно понимал, что завтра утром, она будет стыдиться произошедшего и закроется от меня. Того, что я воспользовался бы её состоянием, она бы мне уже не простила.
Закончилось всё резко. Только что Далли извивалась, требуя моего мужского внимания, и вот уже спит, пытаясь во сне завернуться в моё крыло. Я с радостью притянул её к себе и закрыл крыльями от всего мира и начинающегося рассвета.
Проснувшись, я некоторое время просто наслаждался тишиной и покоем. Размеренное дыхание жены стихло, тело напряглось, кажется, она проснулась и поняла, что из одежды на ней только тонкая простыня.
– Змея! – резко дёрнулась она, вспоминая последнее, что случилось вчера до того, как она потеряла сознание.
– Нет, всего лишь твой муж. – Улыбаюсь ей. – Раздевал тебя я, в комнате больше никого не было. Иначе бы я не смог сбить жар. Вон вся простынь пропиталась уксусом и потом. Пришлось скинуть её на пол.
– Я помню... – неуверенно начала она и по залившимся краснотой щекам и даже ушам, я понял, что она вспомнила.
– Да, драгоценная, ты настойчиво требовала брачной ночи, но я был непоколебим. – Пытаюсь сгладить её смущение я. – Ну, что такое? В самом-то деле? Ты из-за яда с интересными свойствами...
– Приставала к мужчине. – Перебила она меня, мрачнея.
– К своему мужчине! И ничего же не было. Я хочу, чтобы быть со мной хотела ты, а не отрава в твоей крови. – Успокаиваю её я, но уже ради собственного спокойствия, продержал её в постели до вечера, даже на праздник она собиралась в моих покоях.
В дворцовом саду было непривычно многолюдно. Площадки для танцев и борьбы, жаровни с угощениями, костры, у которых под бой барабанов танцевали девушки. Скоро должны были начаться фейерверки, и я повёл семью к специально приготовленному месту, небольшому возвышению, устеленному мягкими коврами и подушками. Ира только поставила ногу на первую ступеньку, когда кто-то закричал её имя.