Пробуждение Атлантиды
Шрифт:
Он улыбнулся ей, вкушая ее ощущение, ее музыку, свет и цвет ее души. – Теперь, найдя его, mi amara, как мы сможем жить без этого?
Глава 21
Эрин внезапно проснулась, чувствуя теплую и незнакомую тяжесть на животе, и посмотрела в пару очень веселых черных глаз.
– Ты храпишь, - сказал он, его слова были опутаны смехом.
– Я не храплю! – возмущение сражалось со смущением. Она тут лежала голая, закрытая в один с ним спальный мешок, ощущая тепло его руки и одна его нога случайно оказалась на ее теле.
Ей
– Нет, Эрин. Не умаляй сожалениями то, что мы разделили. Нам нужно было отдохнуть и собраться, а наши тела нуждались в заверениях друг друга. Наши души…
– Нет. Прошу. Я не могу об этом говорить прямо сейчас. Мы можем не пережить это сражение с Калигулой и я не могу сейчас углубляться, если… только не прямо сейчас.
Он притянул ее в объятия и держал долгое мгновение, ничего не говоря. Потом он произнес ей в волосы, его грудная клетка загудела под ней. – Как пожелаешь, mi amara. Но есть кое-что, что мне нужно тебе сказать, несмотря на то, насколько я не хочу этого делать. Смешение душ не уничтожает свободу воли. Ты не связана со мной, если ты выберешь… - его голос сорвался, и он застыл прежде, чем глубоко вздохнуть. – Если ты выберешь не мою дорожку.
Она отодвинулась от него, и на сей раз он отпустил ее. – Смешение душ позволило мне смотреть внутрь тебя? Оно позволяет тебе слышать мою музыку?
– Да. Это тропинка между душами двоих, тех, кто обладает способностью найти любовь на более высокой шкале интимности, чем только физическая и эмоциональная.
Она слегка рассмеялась, испытав потрясение. – Так что, если ты используешь формальную речь, помогает ли это тебе забыть тот факт, что ты жил веками, а у меня только обычный для человека период жизни? Или то, что мы оба можем умереть завтра? Как это всё вписывается в ситуацию?
Мышца на его челюсти сжалась при ее словах, но он спокойно ответил. – Если тебе суждено умереть, я так же закончу свое существование. Так что хорошей мыслью будет для нас встать и приготовить кофе, заняться тренировками того, что мы планируем предпринять, не так ли?
Она моргнула, не уверенная в том, откуда начать спрашивать о «закончу свое существование» части предложения. Неуверенная в том, хочет ли знать ответ.
После того, как они выпили кофе и съели немного еды из провизии, которую взяли с собой, Вэн стал перед огнем, глядя на пламя. Древесина, которую он добавил, весело потрескивала с тех пор, как он выполнил какой-то атлантийский трюк и избавил дерево от всей воды и снега, которые пропитали его.
Она посмотрела на часы. – Мы проспали большую часть дня, но у нас есть еще около четырех часов дневного света. Темнота рано опускается на Вашингтон зимой. И мне может понадобиться фонарик, чтобы попробовать какие-то заклинания из свитка, который дала мне Мари.
Он повернулся к ней лицом, совершенно бесстрастным. – Если нам потребуется, то есть еще в запасе часть завтрашнего дня для всяких приготовлений и обработки планов. У тебя осталась еще книга Дженнэ? Та, от фэйри?
–
– Не стоит плакать об ободранных павлиньих перьях, - ответил он, пожимая плечами.
– О пролитом молоке.
– Что?
– Мы говорим «не стоит плакать над пролитым молоком», - улыбаясь, пояснила она.
– А зачем тебе плакать над пролитым молоком? Это как-то ранит корову? – он озадаченно нахмурил брови.
– Не имеет значения. Если мы переживем это, у нас состоится экстренный курс по глупым человеческим поговоркам.
– Когда мы переживем это, mi amara, - возразил он, и его голос был покрыт осколками льда, но она сознавала, что не являлась этому причиной.
– Это другое дело. Что значит «mi amara»?
Его лицо смягчилось на мгновение. – Об этом мы тоже поговорим, когда переживем.
– Сколько у нас времени, Вэн? Мари и Конлан сказали вестнику, что они смогут погрузить Райли в сон на сорок восемь часов, не рискуя причинить вред ребенку. И что она быстро угасает.
– Мы должны найти Сердце Нереиды в следующие семьдесят два часа, если хотим это изменить, - сказал он. – И ты кое-что должна знать, Эрин. Ее организм явно отвергает ребенка, как чужеродное тело, что является риском для всех будущих пар атлантиец-человек.
Комната завертелась вокруг нее, когда до нее дошел смысл.
– Пары? Ты имеешь в виду…. не то, чтобы мы знали друг друга настолько хорошо, чтобы даже…. но мы никогда не сможем… я имею в виду…
Он в два шага пересек комнату и стал на колени перед ней, взяв ее ледяные ладони в свои теплые. – Не сейчас, Эрин. Не сейчас. Позволь нам добавить это в тот список, о котором можно побеспокоиться позже, ладно?
Она осмотрела хижину, с голым деревянным полом и стенами, кучкой оружия Вэна, собранного на столе, свиток и книгу, которые могли научить ее каким-то образом обуздать свой дар Певчей драгоценных камней, и выдохнула. – Разумеется. Почему бы и нет? Это ужасно длинный список. Это будет беседа по высшему разряду.
– Высший разряд. Высший разряд, - он попробовал это словосочетание, явно наслаждаясь его звучанием, потом постепенно веселье ушло с его лица, оставив ледяное обещание смерти.
– Да, у нас будет высший разряд, когда мы уничтожим чудовищ. А теперь мы попрактикуемся.
10,000 футов 10под хижиной
Калигула окинул взглядом подобострастных, съежившихся идиотов своей кровавой стаи, вползших в главное помещение пещеры и сейчас с дрожью представших перед ним. Их всех покрыл запах запекшейся крови, так что какого-то прогресса они достигли, но их было намного меньше тех двух сотен, которых он послал в ночь, чтобы вселить в этих людишек страх и ужас. Он зарычал на своих лидеров, которых обратил за много лет до этих новообращенных дураков. – Где она? Как такое возможно, чтобы одна слабая человеческая женщина сумела убежать от моих самых лучших и умнейших, - от моих самых могущественных?