Пробуждение

Эльтеррус Иар

Впереди Кенрик заметил худого мужчину в черном, пропыленном балахоне. Он самодовольно усмехался, водя руками туда-сюда. От его рук во все стороны тянулась гнусного вида багровая дымка, от одного вида которой юношу потянуло блевать. Внезапно нечто, поселившееся в нем, снова дало о себе знать. В мозгу Кенрика вспыхнуло знание о том, что происходит. Перед ним стоял некромант! И одновременно нечто снова попыталось взять власть над телом, собираясь сотворить нечто страшное.

«Нет! — мысленно закричал он. — Слышишь, ты, тварь?! Не выйдет!»

Отчаянная решимость поднялась в душе,

рука сама собой нашла кинжал и приставила его острие к своей груди.

«Опять попробуешь, убью себя!» — пригрозил Кенрик.

«А как же ты собираешься спастись без моей помощи?» — впервые отозвалось нечто.

Точнее, это были не слова, а некие образы, но юноша их отлично понял.

«Я не против твоей помощи, — твердо сказал он, — но решать, что и когда делать, буду только сам! Я не хочу больше жрать чужие души!»

«Хорошо, — сдалось нечто. — Решай. Вот тебе варианты…»

На Кенрика вдруг свалилась сила. Нет, не так — Сила. Он мог уничтожить стоящего на пути некроманта десятком, по крайней мере, способов, почти не приложив к этому усилий. Достаточно было тем или иным образом пошевелить пальцами и пожелать. Но юноше почему-то не хотелось убивать этого мага, он неосознанно пожелал понять его, узнать, почему он так действуют, как он стал жестоким и почему. И Кенрик узнал. Вся жизнь некроманта открылась перед ним подобно раскрытой книге.

Некромант уже собирался начать убивать невидимок, когда произошло что-то невероятное. Над одним из молодых людей, вдвоем сидящих на самом большом из двухвостых карайнов, неожиданно полыхнула черным на десятки локтей вверх аура темного мага. Нет, не мага! Чего-то куда большего! Наверное, архимага. Но ведь архимагов нет уже несколько тысяч лет! Тогда кто это? В этот момент архимаг полностью считал память некроманта, тот это ощутил, попытался помешать, но это было равнозначно потугам муравья помешать человеку, его усилий просто не заметили.

«Ты понимаешь, что я могу раздавить тебя прямо сейчас?» — раздался в сознании некроманта ледяной голос.

«Понимаю… — обреченно ответил он. — И что?»

«Отойди, не мешай нам пройти. Я не хочу тебя убивать, я тебя понял. Мы в чем-то равны. К тебе дорцы отнеслись по-доброму, а ко мне — невидимки. И я буду их защищать любыми методами».

«А что тогда делать мне? Я тоже давал слово…»

«Есть непреодолимые обстоятельства, — ответил голос. — Ты не способен справиться со мной. И защищаешь неправую сторону. Твоих дорцев просто используют. Смотри!»

В памяти мага само собой возникло знание о кукловодах и методах их действий. Он задохнулся от гнева. Это что же получается, их и в самом деле используют втемную? Да, так и получается, если архимаг не лжет. Но с какой стати ему лгать? Пройти он может без усилий, просто сметя преграду. Говорит, что не хочет убивать… Так ли это? Возможно. Но почему не хочет? Что все это значит? Так и не придя ни к каким выводам, некромант все же принял решение.

«Я отойду… — мысленно сказал он. — Могу ли я надеяться на новую встречу с вами, господин?..»

«Пока не знаю, мое будущее мне неизвестно, — вздохнул тот. — Но думаю, что мы еще встретимся. Возможно, даже станем друзьями. Мы действительно

во многом похожи…»

«Буду рад, коли так, — наклонил голову некромант. — Прощайте!»

Он быстро свернул свое заклинание и тут же отлетел в сторону, отброшенный ударом лапы кого-то из карайнов. «Ну и хорошо, — мелькнула мысль перед тем, как погрузиться в беспамятство. — Подозрений лишних не возникнет…»

Отряд, освободившись от влияния некроманта, которого никто, кроме Кенрика, не заметил, легко прорвал последний заслон, карайны почти мгновенно взлетели на стены, перемахнули их и ринулись в сторону укреплений на другой стороне перешейка. Идущие на приступ королевские войска расступились, пропустили невидимок и без промедления прикрыли их щитами от стрел. А после этого сразу отступили к своим позициям, не собираясь всерьез атаковать. План прорыва блестяще сработал. Правда тому была еще одна причина, но о ней знал только один человек. И посвящать в свое знание еще кого-либо он не собирался.

* * *

Лартин смотрел на стоящую перед ним понурую Телию и не узнавал ее — худая, грязная, оборванная и обветренная. Никто не скажет с первого взгляда, что перед ним принцесса крови, скорее за бродяжку примут. Эх, девочка-девочка, и что ж ты такая глупенькая?.. Знала бы ты, сколько нервов стоил всем нам твой побег…

— Прости, Лартин… — с трудом выдавила из себя девушка. — Я… я была неправа… И…

Она всхлипнула.

— Что?

— Дедушка погиб… Я не сумела его вытащить…

Телия зарыдала уже взахлеб.

— Я знаю… — принц подошел и обнял сестру. — Мне тоже больно…

Немного поплакав, та отстранилась и посмотрела брату в глаза.

— Я клянусь, что больше таких глупостей делать не буду, — едва слышно сказала она. — Лартин, я такого насмотрелась… Я убивала… Точнее, это Конфетка убивала, но по моему приказу…

— А почему?

— Изнасиловать и убить хотели. Так страшное творится! Отряды безумцев режут всех подряд! Кошмар какой-то! Что это?! Почему?!

— Я тебе потом расскажу, — вздохнул принц. — А теперь прошу отдохнуть и сразу же после этого отправляться в Исандин, в столицу. Но там остановишься не во дворце губернатора, а на базе Невидимок.

— Почему?.. — удивилась девушка.

— А потому, что в столице страшное творится, — устало объяснил ей брат. — На отца покушение за покушением идет, то и дело бунты. Пока удается подавить, но…

— Да — что же это творится-то?.. — Телию затрясло. — Люди что, с ума поголовно посходили?..

— Похоже на то, — мрачно буркнул Лартин. — И вот еще что. Поскольку у тебя есть карайн, прошу пройти хотя бы минимальное обучение у невидимок. Конфетка совершенно не обучена, ничего не умеет, только бегать. Да и тебе не помешает перестать быть беззащитной.

— Согласна, не помешает, — по виду принцесса стало ясно, что идея пришлась ей по вкусу. — После того, что я повидала…

— Да уж, после такого многое понимаешь, — вздохнул принц. — И ничего по-прежнему уже не будет.

— Не будет, Лартин… — всхлипнула девушка. — Дедушка перед глазами стоит и улыбается, а в груди так больно… Я очень боюсь еще и тебя потерять…