Пробуждение
Шрифт:
– А давай я тебе пулю в лоб всажу и проверим, как здесь работает огнестрел.
– эхх... Триста лет назад, я так и развлекалась.
– ответил на это предложение фея. При этом парень уставился на кончик копья, что показался из начала разветвления: - Брала самых смелых и удачливых, и мы играли в жмурки. Мой рекорд увернуться от тридцати семи выстрелов подряд, рекорд Пьера Лииса семнадцать раз.
– И как же он умер?
– решил спросить юноша, смотря как описывает дугу оружие феи, прямо на глазах меняя длину и форму.
–
– выдала информацию фея и начала держать театральную паузу.
– Да не томи ты!
– не выдержал спустя почти две минуты Филип, смотря на ствол алыми глазами: - Договаривай раз начала!
– От заворота кишок!
– выдала Экалрат.
– Врешь!
– Если бы...
– фея снова спустилась вниз: - Пьер любил покушать и хорошенько выпить после побед... сражений... просто по вечерам... и утром... и в принципе днём тоже не отказывался перекусить.
– Как же он тогда уворачиваться мог от пуль?
– недоверчиво произнёс Филип: - Он при потакании своей слабости в таком объёме, должен был походить на шар из жира.
– Он и походил. Жирный Шар. Так называли его недоброжелатели.
– подтвердила слова юноша фея, трансформируя меч в кинжал и начав подбрасывать его над головой: - Жирный шар, что руководил кланом двадцать лет и раскатавший в блин не одно войско целой коалиции семей и династических союзов. Лиисы капитулировали только с его смертью.
И сказав это замолчала, погрузившись в воспоминания. А Филип наконец расслабился и его вид стал обычным. Подойдя к дереву, он сел в корнях по другую сторону ствола. И вздрогнул, когда в ушах зашумел прибой.
– Какого?!
– он отпрянул от Ивы.
— Значит ты смог услышать.
– ещё более печально спросила Экалрат: - А вот Стефан пока глух к «течению». Но я исправлю это. Я всё исправлю, не позволю нам погибнуть и мир ещё истечёт кровью под ногой нашей семьи.
Слушавший эту мантру Филип, однако почувствовал, как по спине у него бегут мурашки. За этими словами, он на мгновение услышал хор криков. Криков что молили о пощаде.
*****
Симферополь
Расставание со стражами закона, или как их про себя называл Стефан «узаконенного беззаконья», оказалось правильным решением, ведь у дома их двоих ждал знакомый слуга Артемьева. И от него же они узнали, что Юлий пришёл в себя и может внятно говорить несмотря на шоковое состояние.
Поэтому, даже не заходя в дом, они погрузились в находящуюся тут же машину.
– Вижу вы уже собирались уходить, не дождавшись меня.
– решил уточнить Стефан, открывая окно: - Не подскажете почему? Разве вам не стоило стучались?
– Господин, но я стучал!
– ответил ему слуга с водительского места: - Но сколько бы я не ждал, дверь никто не открывал. Может вернёмся? Если там кто-то ждёт может ему плохо стало?
Первый порыв парня действительно был немедленно вернуться. Но он сдержал
Личные покои молодого наследника семьи Артемьевых, походили на больничную палату, как по виду, так и по запаху. Сам Юлий весь в бинтах сидел на кровати и, к большому удивлению зашедшего Стефана, читал. Это было тем более удивительно, что за те несколько встреч, что раньше происходили между ними, молодой Лиис не заметил у парня любви к столь спокойному занятию.
– Что читаем?
– спросил он больного.
Юлий с момента прихода так и не оторвавшийся от книги впервые поднял взгляд, и Стефан поразился как сильно изменился. И дело был не во множестве шрамов и в отсутствие руки. Шебутной молодой человек, что раньше хотел только пить и веселиться исчез, теперь немногочисленные движения, что совершал юноша, стали плавными и спокойными. Вначале Стефан подумал, что дело в лекарствах, которыми избавляли парня от боли, но эту мысль опроверг сам Юлий:
— Вот решил почитать немного об экономике и логистике. – он печально улыбнулся: - Боюсь теперь на меня посмотрит лишь те, кого заинтересует мой богатый внутренний мир. А он у меня забит только знаниями, как и где лучше провести вечер.
Было видно, что самокритика плохо сказывается на Юлие, но молодой Лиис не стал врать ему и говорить, что всё будет хорошо. Он не знал, насколько сильно пострадал парень и как это скажется на нём в будущем, но одно то, что накачанные сильнейшими наркотиками, он разговаривает как вполне адекватный человек не позволяло аристократу, оптимистично смотреть на будущее младшего Артемьева. Вместо этого он просто молчал, давай парню в полной мере излить своё негодование на несправедливость мира вокруг.
Только один раз он изменил лицо, когда в него полетела книга об экономике, которую юноша кинул в сторону двери, в которую заглянула одна из служанок, услышав крики господина. Неодобрение столь явно отразилось у него на лице, что больной даже остановился на секунду, прежде чем снова погрузился в самокопание.
Но всему приходит конец, и выплеснув своё разочарование Артемьев опустил руку на одеяло с ненавистью смотря на культю с другой стороны. Именно этот момент использовал Стефан, чтобы спросить: - Мне сказали, что ты запомнил напавшего. Расскажешь?
Вопрос поймал, Артемьева на вдохе и наполнившие его воспоминания, заставили его трястись как осиновый лист. В какой момент Лиис ждал, что его собеседник потеряет сознание, настолько бледным стал Артемьев, но то смог успокоиться и подняв горящие ненавистью глаза, заговорил: - Я помню тот день слишком хорошо. Лекари говорят, что воспоминания померкнут, но… я почти каждую ночь просыпаюсь от кошмара и этого чертового голоса, который говорит, что меня спасёт. Только вот не могу понять, как в его голове укладывались мои пытки и моё спасение.