Пробуждение

Охэйо Аннит

По коже Йаати прошел резкий озноб, и он почувствовал, как все волоски на ней поднимаются дыбом. Идти вперед совершенно не хотелось, — но снизу доносилось стрекотание тварей, да и возвращаться ему точно было некуда.

Он медленно, словно во сне, пошел вперед, то и дело оглядываясь. Впереди, на полу, лежало пять или шесть темных куч. Лишь подойдя поближе, он опознал уже знакомых «руканогов». Они лежали неподвижно, в больших темных лужах, вне всяких сомнений, мертвые, — но всё равно, сердце Йаати билось где-то у горла. Если бы хоть одна из тварей шевельнулась, — он точно умер бы на месте. Тут же валялись их пушки, и он даже подобрал одну, но механизм оказался искорежен пулями,

и он осторожно положил её обратно. Здесь дрались насмерть, — в стальных шкафах баррикады зияло несколько страшных оплавленных дыр. Обойдя темные тела тварей, Йаати осторожно взобрался на неё.

Теперь он увидел четверых защитников. Тоже мертвых. Они неподвижно лежали на полу, в таких же темных лужах. Их грудь, плечи и голени прикрывали серые металлические щитки, — но здесь, похоже, взорвалось сразу несколько гранат. Пол в нескольких местах был глубоко выщерблен, стены сплошь иссечены осколками, как и тела, в темных комбинезонах и шлемах с тусклыми от осевшей на них пыли стеклянными забралами. Йаати порадовался, что хотя бы лиц мертвецов не видно. Рядом с ними лежало их оружие, и он быстро спрыгнул вниз. Похоже, что гранаты взорвались уже после того, как последние твари были застрелены, — а помощь ни к тем, ни к другим так и не подошла. В этом было что-то жуткое, — даже более жуткое, чем иссеченные осколками тела. Какая-то последняя степень. Он сам не мог понять, чего, но последняя.

Осторожно обойдя мертвецов, он подошел к единственному уцелевшему автомату, — три остальных оказались искорежены взрывами. Выглядел он очень странно — косая, с рамкой для руки ручка впереди, и прямоугольный магазин сзади. Нормального приклада тоже не было, лишь угловатый корпус странного серо-фиолетового цвета, со сложным прицелом наверху, — не оптическим, но тоже совершенно непонятным. Вместо ствола из корпуса торчала какая-то штука, похожая на дульный тормоз пушки, но тоже более сложная.

Медленно, словно во сне, Йаати нагнулся и поднял оружие. Оно оказалось тяжелее, чем он думал, — впрочем, он, конечно, никогда не держал в руках настоящего оружия, до этого самого момента, — и неудобно лежало в руках. Он взял его за ручку и цевьё — но задняя часть перевешивала, а когда он взялся за неё позади магазина, начал перевешивать перед. Йаати покрутил странный автомат в руках, потом всё же догадался приложить его к плечу. Так оказалось почти удобно, — к тому же, прямо перед его правым глазом теперь оказалось стекло в металлической рамке. Там, в перекрестье двух линий, дрожала красная точка. Наверное, прицел.

Йаати повел им по темноте коридора, — и тут же вздрогнул, заметив там смутное движение. К нему ползла уже знакомая красновато-желтая горбатая тварь, — и он, не долго думая, нажал на спуск.

Рррах! Странная штуковина на дуле плюнула в стороны струями бело-желтого, ослепительного в темноте огня, по ушам ударил дикий треск, само оружие резко ударило в плечо, — и Йаати со всего размаха грохнулся на спину. От удара у него перехватило дух, к тому же, тяжеленный автомат звезданул его по лбу. Йаати взвыл бы от боли, — если смог бы вздохнуть. Кажется, он попал в цель, — по крайней мере, видел, как из твари брызнули осколки панциря, — но сейчас совсем не был этому рад. По гулким коридорам здания до сих пор гуляло эхо, — и он слишком хорошо понимал, что такой звук смог бы поднять даже мертвого.

Он беспорядочно задергался, словно выброшенная на берег рыба, потом всё же смог втянуть в себя воздух и сел, держась рукой за лоб. Кожа уцелела, но под ней точно будет шишка. В ушах звенело, в воздухе висела едкая вонь сгоревшего пороха. На самом деле довольно-таки противная, отнюдь не бодрящая,

как писали в книжках про войну. Про жуткий запах стылой свернувшейся крови в них тоже ничего не писали. Впрочем, последняя война в Сарьере закончилась как раз в год прибытия Сверхправителя, больше двухсот лет назад, и никто на самом деле не помнил, что это такое. Редкие стычки с бандитами и мятежниками на войну совершенно не тянули. Все знания о ней Йаати взял в книжках и фильмах, — но они изображали или веселую беготню со стрельбой, если речь шла о временах более-менее современных, или какие-то уже совершенно бессмысленные побоища до-сарьерных времен, в которых все непременно умирали. Похоже, что последние были куда как ближе к истине.

Йаати перекатился на живот и, наконец, встал. За баррикадой, к его удивлению, никого не было, — то ли он промазал, то ли ему просто померещилось, и он даже зашипел с досады. В любом случае, отсюда надо было убираться как можно быстрее, — но лежавшее вокруг оружие не давало ему покоя. Он подобрал упавший автомат, — но ремня у него не оказалось, и его пришлось положить назад, на пол. К проклятой штуковине нужны были патроны, и Йаати осмотрелся в их поисках. Один из мертвецов лежал лицом вверх. На его животе он увидел три кармана, как раз подходивших под магазины по размеру, и сел рядом с ним.

Прикасаться к телу было очень страшно — он, наверно, умер бы на месте, если бы оно пошевелилось, — но лица всё же видно не было, и Йаати убедил себя, что это всего лишь манекен. Он осторожно расстегнул застежку и вытащил пластмассовый, в квадратных углублениях, магазин. Полный и тяжелый, — в вырезе горловины тускло поблескивали серо-фиолетовые патроны, чуть меньше тех, что он видел в фильмах, с чуть притупленными верхушками пуль.

Йаати вспомнил глубокие, с его кулак, выбоины на стенах, и поёжился. Он почему-то начал сомневаться, что смог бы бегать как ни в чем ни бывало, получив такую безобидную на вид штучку куда-нибудь в ногу, как делали герои в фильмах. В них раны совсем не выглядели страшно, — просто немного крови под повязкой, наложенной прекрасной санитаркой, — и он тогда даже удивлялся, что от такой чепухи умирают. Ему как-то не приходило в голову, что пуля обычно пробивает человека насквозь, вместе с одеждой и костями, и он, даже если остается жив, никуда не бежит, а лежит, истекая кровью. И уж точно не смеется, перевязывая ногу шарфом или чем-то вроде.

Он покрутил магазин в руках, не зная, куда его пристроить, потом вспомнил, что на его бронежилете есть такие же карманы, тоже три. Переправив магазины туда, он снова посмотрел на тело. Рядом с подсумком висел какой-то непонятный прибор с экраничиком, на котором мигала одинокая желтая точка, и ещё один чехол, чуть больше магазинных. Ему захотелось посмотреть, что там — но в очертании серых металлических щитков и шлема было что-то неприятное, да и левая рука трупа оказалась оторвана выше локтя. Возиться с ним дальше не хотелось, и Йаати торопливо встал…

…Чтобы буквально нос к носу столкнуться со стоявшим за баррикадой руконогом. Даже со столь небольшого расстояния он не смог разглядеть глаз, ушей, рта этого невероятного существа, — только круглую, как глобус, лысину, под которой извивались толстые розоватые щупальца. От твари дохнуло густым запахом мускуса и чего-то ещё, — кислого и ядовитого.

Заорав не своим голосом, Йаати вскинул автомат, и нажал спуск, но оружие только тихо щелкнуло, — кончились патроны. Тварь выстрелила тоже, — в баррикаде что-то взорвалось, стальная стенка сейфа напротив живота Йаати выгнулась, полыхнув чадным пламенем вспыхнувшей краски и на глазах наливаясь зловещим малиновым сиянием.