Пробужденный
Шрифт:
сжался, а дыхание без причины ускорилось. А потом краем глаза я увидела в окно
мужчину. Мужчину, остановившего движение на проезжей части. Лысого мужчину в
белой плиссированной юбке без обуви.
Хотя жители Нью-Йорка привыкли ко всему, мужчина вызвал ажиотаж. Толпа
окружила его, а он вскинул голову к небу, окидывая взглядом окрестные здания, которых
он никогда не видел. Он шагнул на проезжую часть, и я резко встала.
Машина сбила его.
– Кэсси, Кристи, Кортни. Жаль,
В панике схватив рюкзак, я выбежала на улицу. Что-то необъяснимое тянуло меня к
нему, пугающему и интересующему меня одновременно. Но я не была уверенна, что хочу
видеть его живым.
Глава третья:
Сердце Сфинкса
Я бежала в ужасной спешке, отталкивая людей с дороги, даже детей, только бы
добраться до мужчины.
«Да что со мной?» - словно кто-то владел моим телом, а я только смотрела со
стороны.
Прорвавшись к нему, я забыла о первой встрече, увидев случившееся. Столкновение
с такси отбросило его дальше на проезжую часть, потому ударили его не менее двух раз.
Кровь текла из его рта и из раны на голове. На ногах его были порезы от полета по дороге.
Одна из его рук была сломана, живот был в ранах, а правое плечо – расцарапано.
Зеваки не делали ничего, кроме фотографий на свои телефоны.
– Назад! – прокричала я, что было не в моем характере, толпе. Я надвигалась на них, и некоторые камеры направились на меня. Честно говоря, они не знали, что делать. Да и я
не знала, чем ему помочь. Он был в сознании, что удивило меня, и оглядывал себя.
Как только он увидел меня, его глаза, больше янтарные, чем зеленые, больше ни на
кого не смотрели. Он был растерян, испуган, ему было больно. Я волнами чувствовала его
эмоции. Такая эмпатия ощущалась внутри меня. Жар паники охватил меня. Казалось, что
и я испытывала его боль. Я должна была помочь ему.
Будучи раненым, он попытался сесть, когда я приблизилась.
– Я нашел тебя, юная Лили, - сказал он, и в словах его звучало больше смысла, веса, чем могло. Он выглядел как древний воин, умирающий на поле боя.
Опустившись перед ним на колени, я коснулась гладкой кожи его руки нежно и
осторожно.
– Так и есть. Но смотри, что ты с собой сделал.
То, то он был ранен, даже почти умирал, влияло на мой новый взгляд на его чувства, и мои мысли о страхе растворялись, как пузырьки в воде, испаряющиеся в никуда на
ярком солнце.
Он оставался сумасшедшим, в этом я не сомневалась, но теперь я верила, что его
безумие было другим, не желанием убить меня медленно. Такие мрачные качества, что я
приписала ему, теперь выставляли меня глупой. Он выглядел безвредным, когда лежал на
улице.
Он стонал,
руку и взмолился:
– Помоги мне.
Я указала на телефон.
– Я это и делаю.
– Нет, - он покачал головой, прикрыв глаза, и скрипнул зубами. Поморщившись пару
секунд, он снова сфокусировал взгляд на мне. Я смотрела в его глаза и чувствовала, словно меня гипнотизируют, но не могла этого объяснить. Шум Нью-Йорка исчез. Мир
сузился и существовал только для нас двоих. На мгновение я представила, как тону в
глубине его глаз и остаюсь там навеки.
Ой, куда же я вляпалась?
– Помоги мне, - повторил он. Его слова вырвали меня из странного сонного транса, и
звуки города снова ударили по моим ушам. Телефон упал на тротуар, я поняла, что
покрытию пришел конец, но дотянулась до его руки.
Пылающая дрожь прошла через мои пальцы и вены, и на мгновение подумала, что
это похоже на удар током. Я кричала сквозь стучащие зубы, а до моего носа донесся
странный запах, словно горел ладан. Почти сразу с этим запахом начала ослабевать боль, превращаясь в тепло, покалывая у корней волос, заставляя короткие пряди вставать дыбом
от напряжения. Казалось, что между нами и толпой есть невидимый барьер. Они делали
фотографии, но никто не приближался.
Мои мышцы дрожали. Я чувствовала себя выжатой, словно меня запихнули в
стиральную машинку, где кружили, пока я не стала сухой мятой кучей. Кто-то сжал мою
руку.
Мои глаза распахнулись, я вдруг вспомнила, где нахожусь, и вырвала руку из хватки
мужчины:
– Что это было? – потребовала ответ я. Эйфория, вызванная желанием помочь, резко
исчезла, сменившись шоком от того, что только что произошло. – Что ты сделал? – я
наполовину спрашивала, наполовину обвиняла. Я чувствовала, что что-то во мне было
нарушено, но не могла понять, почему, и неопределенность вызвала слезы.
Он разглядывал меня мгновение, и у меня сложилось стойкое впечатление, что он
жалеет о совершенном. Не удостоив меня ответом, он выдохнул, вытер с губы кровь и
осторожно встал, проверяя каждую ногу на способность выдержать его. Люди вокруг
застыли в удивлении, делая все больше фотографий таинственного мужчины.
То, что он выздоровел достаточно, чтобы идти, не так удивило толпу, как его
влияние на нее. Он был высоким, пока я сидела на коленях, мне нужно было задирать
голову, чтобы видеть его. Солнце было как раз над его головой, и с той точки, с которой