Прочь из моей головы
Шрифт:
Метафорических, разумеется.
– Надеюсь, ты в результате слишком тесной дружбы в вампира сам не превратишься, – вздохнула я наконец.
Дино при этих словах почему-то покраснел пятнами, как чахоточный, и Хорхе осторожно вмешался, сглаживая неловкость:
– Для того чтобы лишиться человечности, нужно выполнить несколько довольно сложных условий. Например, оказаться при смерти. Вряд ли ваш друг, Урсула, сумел бы совершить такой значительный шаг незаметно для самого себя.
– Вы его недооцениваете, – ответила я мрачно. – Он очень талантливый.
– Он
К концу её тирады бедняга Дино не только стал равномерно красным, но и закрыл лицо руками.
Пришлось спасать.
Так как снаружи уже занимался рассвет, день мы решили провести в убежище вампиров, а уходить уже вечером. Если честно, я немного беспокоилась за Гэб – для неё было немного несвойственно вот так замыкаться в себе. Вот если бы она со всеми рассорилась, попыталась сбежать и в процессе сломала ногу… Дино, впрочем, не выглядел сколько-нибудь встревоженным, а на вопросы отвечал уклончиво и загадочно – мол, сама увидишь.
Гэбриэлла действительно обнаружилась в той самой комнате, которую отвоевала для себя с самого начала. Но вот в каком виде! Одетая в какой-то задрипанный халат, по виду – антикварный, с небрежно собранными волосами, на ворохе одеял, с книжкой в одной руке и с огромным яблоком – в другой.
– Гэб? – тихо позвала я, ожидая худшего. – Всё в порядке?
– Улла? – отвлеклась она от книжки… и вдруг улыбнулась: – Да, как ни странно. Нет, я сначала, конечно, была в бешенстве. А потом вдруг поняла: да это мой первый нормальный отпуск за последние шесть лет.
Нет, резон в этом был… Но в первый момент у меня вырвалось только не слишком интеллектуальное:
– Чего?
– В смысле – я ведь просто могу валяться в постели и вообще ничего не делать, – охотно пояснила Гэбриэлла и с хрустом откусила от яблока. – Совсем ничего. И никаких, прости, Господи, курсов по самообороне, сёрфингу, яхтингу, экстремальному вождению и горным лыжам. Тишина, воздух, солнце, тонна свежих фруктов и здоровенная библиотека.
Повисла неловкая тишина. Не знаю, о чём думала Маллори и чему там улыбался Дино – до ушей, как за ним водится, но у меня в голове царила оглушительная пустота, пока Хорхе деликатно не пришёл на помощь и не подвёл итог:
– Что же, рад, что короткая остановка в Терновом Саду всем пошла на пользу.
Время было позднее – точнее, уже раннее, поэтому вскоре вампиры нас оставили. Напоследок «группа поддержки» Дино притащила две пиццы, еле-еле тёплые, четыре килограмма яблок и сумку-холодильник, набитую газированным кофе в жестяных банках, среди которых затесалась одна бутылка шампанского.
– Про штопор никто не подумал, конечно, – пробормотала Гэбриэлла и зевнула. – Режим дня ни к чёрту, конечно, с этими ночными ребятами… Красивое платье, кстати. Похоже на подвенечное.
Это было как удар под дых.
– Спасибо, – с трудом выговорила я, сглотнув, и отвела взгляд, чтобы
– Суд? Что-то новенькое, – хмыкнула Гэб, лениво роясь в яблоках. – Кстати, как там твои проблемы с головой? Решились?
– Никаких проблем, – соврала я уверенно. – Салли получила новое тело, и Йен тоже. Так что теперь у каждого своя жизнь.
Взгляд у Гэбриэллы стал задумчивым.
– Понятно, – протянула она с сомнением. – Значит, хэппи-энд. А что с Герардом и Руни? Смогла что-нибудь разузнать?
…вот оно. Тот самый вопрос.
Надо заметить, что новости о смерти моих родителей тётя Гэб восприняла гораздо спокойнее, чем я боялась. О подробностях она, впрочем, не спрашивала и до двух тёмно-синих прозрачных камней так и не дотронулась; дослушав рассказ, надолго замолчала, а затем подняла на меня глаза и негромко произнесла:
– Так вот почему на тебе лица не было всё это время… Прости. Получается, что теперь в семье я старшая… И вообще нас только двое. Улла…
Гэбриэлла обняла меня крепко и погладила по волосам. А я не могла обнять её в ответ, потому что чувствовала себя последней мерзавкой, ведь «лица не было» на мне вовсе не из-за родителей.
Покинуть Терновый Сад вечером не получилось, да и следующим тоже. Хорхе исчез на несколько дней, сославшись на срочные дела; но Маллори, к её чести, не бросала нас без присмотра и заглядывала время от времени, чтобы составить компанию за разговором. Правда, рассказывала в основном я – то, что могла, не затрагивая болезненные темы. Наибольшим успехом предсказуемо пользовались истории о Кровавых Безумцах. В качестве ответной благодарности Маллори поведала мне, что знала об Арто – он оказался немногим менее знаменитым, чем Сет, и равным ему по силе, если верить легендам.
Дино продолжал ненадолго уходить, чтобы пообщаться со своим фан-клубом, но с каждым разом возвращался всё раньше. Иногда у него появлялись новые прокусы или бинты, но он на них внимание не акцентировал, а я не спрашивала: не мне упрекать кого-то за лишние риски.
Йен не появлялся и никак не давал о себе знать.
Я надеялась, что Хорхе расскажет что-нибудь, когда вернётся, однако он лишь обмолвился вкратце, что в Запретном Саду большие перемены: скоро должны избрать нового садовника, а значит начнётся очередной передел власти.
– Но вас это не коснётся, Урсула, – пообещал он спокойно. И добавил: – Вы готовы?
Собирать нам, в общем-то, было нечего, и через десять минут мы наконец очутились в реальном мире. Путь обратно в столицу занял на удивление мало времени: двухчасовой перегон на вечернем поезде, несколько переходов через каверны и такси… И у дома Гэбриэллы нас настиг первый сюрприз.
– Да-а, – протянула она, задумчивым взглядом обводя пепелище, растянутые красно-белые ленты оцепления и остов каминной трубы. – Кто-то не мелочился, заметая следы. Полагаю, я числюсь погибшей, а где-нибудь в морге лежит обгорелый труп, который невозможно опознать даже по зубным коронкам?