Продам киску. Дорого
Шрифт:
– Блинков твоих любимых напекла, - улыбнулась ему Прасковея, подставляя тарелку. – Не побрезгуй.
– Баловство одно – ваша человечья еда, - пробухтел леший, однако блин в дупло отправил. Иначе никак было не назвать его открытый рот.
После пятого или шестого блина гость все же изволил на меня посмотреть.
– А ведь это не Мурава, - сказало дерево. – И магия не та, и узор на коре иной.
– Маргарита, - представилась я.
– А меня Кряженем кличут, - ответил леший. – Не твой ли лункс всех моих оленей с полянок разогнал?
Ох,
– Мой, - честно призналась я. – Он еще молодой. Его некому было охоте научить, мать браконьеры убили.
– Оно и понятно, что молодой. Неопытный. Опытный бы с десяток прихлопнул, а этот больше, чем следовало, не взял. А что разогнал, оно и правильно. Поделом. А то без хищников совсем эти рогатые в моих угодьях страх потеряли. А неровен час оборотни охоту затеют и положат все стадо, кому тогда польза?
Кому польза, я не знала, но поняла, что ругать сейчас ни меня, ни Лукаса моего не станут. И на том спасибо.
Следующие пять минут мы ели. Леший погрузился в свои мысли и методично складывал в дупло блины, не забывая макать их в сметану. Я не рискнула потянуться хотя бы за одним и скромно ограничилась рыбкой. Впрочем, и она оказалась очень вкусной.
Когда тарелка опустела, гость крякнул и произнес:
– Благодарствую, хозяева. Чего кликали-то? Аль со странницей познакомить?
– Со странницей тоже, - ответил ему Спас. – Только думаем мы, что корни ее из нашего мира, а кому как не тебе толк в корнях знать?
– Стало быть, след по крови определить хотите? – уточнил Кряжень.
– Хотим, - кивнула Прасковея и подсела ко мне ближе. – Ты уж помоги девочке. Мы, конечно, ее не бросим, но что ей толку в простых людях? Ей защита понадобится.
– Видел я ее защиту на лугу, - усмехнулся, скривив дупло, леший. – Правильно воспитает, и дракон супротив такой защиты не выстоит. Но след так след. Неси нож, хозяин, будем ее сок добывать.
Сок? Мой? Желудочный, что ли?
– А нож-то зачем? – осторожно спросила я.
Не то чтобы я боялась. Хозяева мне вообще казались людьми добрыми и мирными, но вот с деревьями до сегодняшнего дня говорить не приходилось. Мало ли чего ему там в дупло под кроной надует.
– Сок по обычаю металлом добывать следует, - назидательно произнес Кряжень.
Я с мольбой посмотрела на Прасковею, и она утвердительно кивнула. Дескать, не бойся, Ритка, мы тебя не больно зарежем – чик, и ты на небесах! Спокойствия это не принесло, разволновалась я еще сильнее. А когда Спас достал большой охотничий нож, так и вовсе захотелось грохнуться в обморок.
– Что-то кора у тебя цвет поменяла, - заметил леший.
Ага, поменяет тут с вами! То коты говорят, то деревья норовят прирезать, а я еще толком в новом мире и жить не начала! Может, сдаться на милость дракону было бы лучше?
Нет… Тут же ответила себе я. Тогда
– Неси свечи, мать. Да не масляные, восковые. Будем колдовство творить древнее, - сказал Спас, разглядывая не нож, а прямо внушительный тесак.
Боюсь представить, как он им собирается мой сок собирать. Один удар, и можно ведро набрать. Воображение рисовало страшные картины собственного членовредительства.
Свечи оказались мощными, с руку толщиной. И пламя в фитиле вспыхнуло быстро, горело ровно и ярко.
– Эко жарит, - выдохнул Кряжень, отсаживаясь дальше. Оно и понятно, дерево огня боится.
– Прасковея, образ неси! – наказал жене волхв.
Образом оказалось бревно с вырезанными с трех сторон бородатыми ликами. Леший, глядя на него, поморщился. Вот же свезло ему: то огнем пугают, то чурку деревянную показывают. А может она для него, словно труп человечий?
Спас стал что-то быстро читать, размахивая тесаком перед ликами. Пламя свечей то почти угасало, то вспыхивало вновь, отражаясь в блестящих глазах Кряженя. Леший больше не шарахался от огня, а раскачивался в тон песни, будто впадая в некий транс.
– Прасковея, - крикнул волхв. – Чашу неси!
Чаша оказалась кубком, высеченным искусным мастером из целого куска мрамора. Тонкая работа. Кропотливая. Однако, предмет принесли вовсе не за тем, чтобы им восхищаться.
– Руку дай, - попросил Спас.
Ага. Вот прям сейчас так и дала! Мне вообще о родственниках не особенно знать хочется.
– Вы нож не дезинфицировали, - ответила я, и спрятала руку за спину.
– ЧуднО говорит девка, - покачал головой Кряжень. – Не нашими словами.
– Руку дай, - повторил волхв. – Не упрямься, Ритта. Мы помочь хотим. Любому существу родная душа необходима.
– У меня уже есть родная душа, - напомнила я. – Пушистенькая такая. Оленей в лесу гоняет.
Леший скрипуче рассмеялся.
– Огонь девка-то. Видать из драконов будет, - произнес он.
– Вот еще! – фыркнула я. – Человек обыкновенный. Одна штука. Хомо, как говорится, сапиенс.
– Кого цапает? – не расслышал Кряжень.
– Ритта! – Спас смотрел строго, протягивая раскрытую ладонь.
– Руку мне дай. Немедленно.
Конечно, хотелось смалодушничать и не дать. Ну, или закричать что-нибудь противное и пронзительное, типа: «Горим! Заливает!», но я со вздохом протянула руку.
Спас обхватил запястье и вдруг ка-а-ак полоснет по вене!
– Ай! – взвыла я. Хотелось применить ненормативную лексику, но перед ликами богов, сотворивших такую кучу миров, было как-то стыдно.
– Терпи, Ритта. Немного потерпи, - уговаривал волхв, пока моя темная кровь капала в белую чашу. Жуткое зрелище!
Спас провел ножом по пламени, а потом приложил его к ране. Я же приготовилась к острой боли, но ее не последовало. Вместо этого порез чудесным образом исчез, а на его месте появилась новая полоска кожи.