Продам свадебное платье
Шрифт:
— Мое сердце принадлежит морепродуктам. Кому, как не тебе, это знать, — отшучиваюсь я, ощутив возникшее между нами напряжение. Часть меня боится того, что он может сейчас сказать. А другая часть… пожалуй, отчаянно в этом нуждается.
Но Федя ничего не говорит. Только понимающе улыбается и предлагает вернуться к себе. Я отчаянно хватаюсь за эту соломинку, которая перенаправит меня на другой, безопасный от многозначительных намеков берег.
Когда мы выходим из номера, Влад говорит с кем-то по телефону, но, стоит мне сделать шаг, он берет меня за руку, вынуждая тем самым
— Иди, — обращаюсь я к Феде, — я задержусь.
И не думая возражать или уточнять, зачем это мне понадобилось оставаться в компании Влада, он направляется к лестнице.
Завершив звонок, Влад убирает сотовый в карман и ведет меня обратно к себе домой.
— Слушай, — начинает он, заметно волнуясь, — ты же понимаешь, что произошедшее сегодня — это очень серьезно?
— Ты о чем? — хмурюсь я.
— О том, что было в море.
— А. Ты про это.
— Да, именно про это. Тебе стоит обратиться к врачу. Такое нельзя пускать на самотек.
— Мне уже лучше, правда. Я, думаю, мне помог разговор с вами.
— Лис, ты не понимаешь, такое не проходит по щелчку пальцев.
— Зачем ты меня пугаешь? — ощетиниваюсь я, чувствуя себя пристыженным маленьким ребенком. — Думаешь, я бы не заметила, что мне нужна квалифицированная помощь? Я участвовала в разработке антидепрессантов и знаю, в каких случаях их назначают. Со мной все нормально!
— Ты чуть не утонула, — почти шепотом произносит он.
— Я помню. Не нужно мне напоминать об этом.
— Такие вещи плохо заканчиваются, Лис.
— Хватит, — процеживаю я. — По-хорошему прошу.
— И я тоже тебя прошу. Обратись к врачу, когда вернешься домой.
— Отвали, Влад, я серьезно. Не подходи ко мне с этим дерьмом. И даже не думай говорить об этом с Федей.
— Ты не в порядке, — не унимается он, преградив мне дорогу к выходу.
— Ты преувеличиваешь. Я просто не высыпаюсь и много переживаю. Такое бывает при стрессе, — бормочу я, уже сама себе не веря.
— Ты права. Ты умная. Сама знаешь, что я дело говорю. Я лишь хотел напомнить. Чтобы ты о себе позаботилась и все такое.
— Ладно. Спасибо за… напоминание.
— Ага, не за что. — Кивнув, он отступает в сторону, чтобы я могла пройти к двери. — До скорого.
— Думаю, тебе лучше…
— Что? Держаться от тебя подальше? — Усмехнувшись, Влад подходит ближе и, заглянув мне в глаза, заявляет: — Я вообще-то тебе сегодня жизнь спас. Так что дважды подумай, прежде чем от меня избавляться.
— Что это значит? — спрашиваю я, грубо пихнув его в грудь.
— Я с террасы увидел, как ты удираешь из гостиницы в своей секси-пижамке. Сразу смекнул, что у тебя крыша протекла после нашего разговора о родителях. Зашел за твоим дружком, и мы побежали за тобой.
— Я этого не знала. — С меня мигом сбивается вся спесь. — Прости, что нагрубила.
— Извиняешься только потому, что я приложил руку к твоему спасению? Очень мило.
— Нет. Я и правда переборщила. Не люблю, когда меня поучают.
— Ты сама дала повод тебя поучать, — парирует Влад, держась за пояс своего халата.
— Говоришь так, будто я специально
— А разве нет?
— Чтоб ты знал, я вообще не поняла, что произошло. Мне просто хотелось сбежать от тревоги и охладить голову, взрывающуюся от мыслей.
— Сама-то слышишь, что говоришь? — Покачав головой, он подходит к комоду и берет стоящую на нем фотографию в рамке. — Взгляни.
На снимке молодая симпатичная девушка. Блондинка, с голубыми глазами, очень похожая на Влада и его братьев.
— Твоя сестра? — предполагаю я.
— Да. Покончила с собой, когда мне было пятнадцать, а ей двадцать пять.
Воздух, кажется, покидает мои легкие, потому что какое-то время я не могу дышать.
— Моя любимая старшая сестра. Она тоже много тревожилась, грустила. И спала плохо. Ложилась всегда под утро. А потом ее не стало. Даже записку не оставила. Я, только прочитав ее переписку с подругой, понял, через что она проходила.
— Влад…
— Я никому о ней не рассказываю. И, знаешь ли, тебе тоже не нужно об этом знать. Но я сам себе обещал быть внимательнее к людям, которым нужна помощь. Мне кажется, она тебе нужна. А дальше — решай сама.
— Ладно. Прости. Мне правда очень жаль, — бормочу я, с трудом сдерживая слезы.
— Ага. Можешь идти. Я об этом больше не заговорю. И вообще не стану к тебе лезть. — Как же я заблуждалась, когда считала, что он расстроен из-за встречи с отцом. Вот теперь он по-настоящему разбит и подавлен. И все из-за меня.
— Мне это не нравится. Я не могу оставить тебя в таком состоянии.
— Лучше позаботься о себе, Лис. Или пусть твой недожених-передруг этим займется. Он меня чуть не придушил, когда я собирался за тобой поплыть. Видно, так сильно хотел стать твоим героем. Надеюсь, ты оценила.
— Да. Но еще я оценила то, что сделал ты.
— Я-то? — непривычно смущенно улыбается он, забирая из моих рук фотографию и возвращая ее на место.
— Спасибо, что заметил, как я ухожу.
— Я с террасы увидел, как ты пошла в ваш номер, а потом вернулась и побежала по лестнице, — рассказывает Влад. — Мне это показалось странным, вот я и решил за тобой проследить. Подошел к перилам, а там ты бежишь, как антилопа, в сторону пляжа.
— Я думала, это случайность. А выходит, что нет. Ты за меня волновался.
— Я же говорил, что хороший управленец. Забота о постояльцах — смысл моей жизни.
— Похоже на то, — соглашаюсь я, робко улыбнувшись.
— Теперь-то ты оставишь мне хороший отзыв на сайте?
— Даже создам фейковый аккаунт, чтобы оставить не один, а целых два отзыва.
— Воу-воу, полегче, — смеется он. — Не создавай подозрительную активность, а то еще заблокируют сайт.
Рассмеявшись вслед за Владом, я удивляюсь тому, как быстро мы перешли от спора к шуткам. У него непростой характер, это ясно. Но, возможно, его темпераментность идет ему только в плюс. По крайней мере, он не ждет, а действует. Всегда и во всем. Я убеждаюсь в этом, когда его губы неожиданно накрывают мои. И когда моя спина оказывается прижатой к двери ванной, где в корзине для грязного белья до сих пор лежит моя злосчастная пижама.