Проданная врагу. Вернуть истинную
Шрифт:
– Ты хочешь её сам, – заключает Сидд, опуская подбородок. – Считаешь своей. Вот что, щенок. Смотри и запоминай.
Сидд наклоняется и резко ставит меня, подхватив за грудки. Одной рукой он хватает мой платок на затылке вместе с волосами, второй притягивает к себе за талию и грубо целует.
Я вздрагиваю. Память тут же откидывает в прошлое, к мягким губам Вала, которые нежно перебирал мои волосы и целовал так, будто не мог мной насытиться. От тех поцелуев кружилась голова, а тело становилось очень мягким и податливым. В венах теплилось волнение, хотелось улыбаться, не переставая,
Поцелуй с Сиддом оказался совсем не таким. Грубо, без каких-либо эмоций. Он не пытался сделать так, чтобы мне понравилось, хотел показать, что я – его. Не более.
Сердце стучит в висках. Двуликий не даёт мне сделать вдоха, кожу вокруг губ колет от жёсткой щетины, которую вскоре можно будет считать бородой. Я едва не падаю, когда он практически отшвыривает меня и я врезаюсь в грудь одного из его воинов.
Айкен стоит, сжав кулаки. Его лицо покраснело до ушей, кажется он готов броситься на Сидда. А они радуются. Ликуют. Им весело смотреть, какие мы беспомощные.
– Ты не вернёшь свою девку, щенок, – бросает Сидд. – Теперь она моя.
Плюнув на мёрзлую землю, он запрыгивает в седло. Воин закидывает меня ему в руки, и я оказываюсь в седле, практически на коленях у Сидда. Ударив лошадь пятками, он выпускает её из-под навеса, вынуждая стоящего на пути Айкена отпрыгнуть и повалиться в снег.
Мимо проносятся хозяйственные постройки, замковые стены, ворота с дозорными башнями и мы оказываемся на пустыре, отделяющий замок от леса. Мне ничего не остаётся, кроме как вцепиться в Сидда, чтобы не свалиться. Боялась, что он снова разозлится, но двуликий отнёсся к моим рукам на своей талии с безразличием.
За нашей спиной послышался звериный рёв и я, вздрогнув, с опаской поглядываю. Когда ветер смахнул развевающийся плащ Сидда в сторону, я различаю сквозь белую пелену снега тёмные силуэты. Не люди. И нагоняют очень быстро. Вижу, как из леса к ним присоединяются ещё несколько точек. Приглядевшись, я понимаю, что это за звери.
Нас преследует стадо кабанов. Мамочки…
Глава 7. Жертва
Каждый ребёнок в нашем краю знает, насколько опасна и непредсказуема встреча с кабаном. Огромные сильные животные только издали кажутся безобидными, на деле же, если что-то испортит их настроение, а это может быть что угодно, вепрь будет сражаться до последнего. Печально то, что человек в схватке с ним слишком хрупкий, если, конечно, не носит доспехи.
А ещё кабины очень быстрые. Я с ужасом следила за тем, как сокращается расстояние между лошадью Сидда и ними. Кажется, зверям и глубокий снег нипочём. Когда первые из них оказываются совсем рядом и уже могут схватить лошадь за задние ноги, они почему-то не делают этого, а рассредоточиваются и бегут рядом с нами.
Это же… Их глаза мерцают. Его двуликие! Значит, Дом Кровавой Луны имеет такой облик?
Я чуть ослабляю хватку. Жаться к Сидду хочется всё меньше. Напротив, я чувствую, что мне стоило бы быть от него так далеко, как вообще возможно, но теперь уже ничего не попишешь.
Мимо проносятся роскошные запорошённые деревья, а нетронутый нашими следами снег искрится
Зимой я редко покидаю замок, и уж тем более нечасто мне выпадает шанс полюбоваться лесом. Когда хвоя напитывается снегом, ветви тяжелеют и кажется, что перед тобой не деревья, а гости зимнего бала, которые замерли и ждут, пока ты уйдёшь, чтобы продолжить свой волшебный танец.
Сидд позволяет лошади сбросить темп. Я догадываюсь, куда они держат путь, в храм Лунобога. Говорят, двуликие могут использовать их силу и искажать пространство, чтобы перемещаться, хотя, возможно, это просто сказки.
Едем без происшествий. Ни разбойники, которые, как я слышала, водятся в наших лесах, ни дикие звери не решаются связываться с Домом Кровавой Луны. Кабаны не делают привалов, а вскоре нас нагоняют оставшиеся кони, также осёдланные людьми. Меня клонит в сон и, хоть хочется держаться от Сидда подальше, я всё же проваливаюсь в дремоту под мерный шаг лошади.
К храму мы прибываем только вечером. Немногочисленные монахи, облачённые в чёрные балахоны, падают в почтительном поклоне, когда двуликие возвращают себе человеческий облик, и следуют за Сиддом внутрь храма.
Я здесь ещё не бывала. Храмы принято обходить стороной, поскольку обитель Лунобога всегда считалась дурным местом. При храмах проводят погребальные службы, отправляя души за грань жизни. Лунобог – покровитель царства мёртвых, а Солнечная богиня приглядывает за живыми. В храме нет дверей, но внутри на удивление тепло. Возможно, дело во множестве разведённых костров в больших чашах.
– Девка, не отставай, – один из воинов грубо толкает меня в спину.
Я делаю лишний шаг вперёд и едва не врезаюсь в Сидда. Он, в свою очередь, оборачивается и, схватив меня за шкирку, тащит рядом с собой.
– Отпусти! – я дёргаюсь, снова чувствуя тяжесть его злости.
Психика сходит с ума. Если в лесу я ещё качалась на волнах нерешительности, то теперь близость необратимого стала чувствоваться так же явно, как холод и дым разведённых в храме костров. Я не выдерживаю и нахожу в себе силы на ещё одну попытку.
Бежать бессмысленно, но, может, среди послушников найдётся добрая душа?
– Помогите! Меня увозят против воли! Дайте знать об этом Валфрику! Пожалуйста!
Сидд встряхивает меня будто котёнка, так что я вскрикиваю от страха и боли. Сразу становится очевидно, что помощи не будет. Никто не решится. Но, может, хоть кто-то передаст весть моему возлюбленному? Он наверняка не представляет, что здесь творится. Не догадывается ни о чём…
Неожиданно вперёд выходит один из монахов. Тёмная одежда полностью скрывает его тело, лицо перемотано платком так, что видно только глаза. Его плавного движения я пугаюсь больше, чем если бы никто из присутствующих не обратил внимания на их приход.
– Лунобог не терпит принуждения, – слышу я сухой бесстрастный голос. Кажется, этот монах уже немолод.
– А ты уверовал, что знаешь все его помыслы, человек? – насмешливо спрашивает Сидд.
– И тем не менее я не могу позволить вам пройти, – спокойно отвечает монах.