Проданная. На стороне солнца
Шрифт:
— А я думаю, что ящерицы не приняли бы такой подарок.
— Почему? Драконорожденные уважают магические искусства.
— В том-то и дело. Магии в протезах почти нет. Они – достижение человеческого разума. Впрочем, ты можешь обо всем узнать из первых уст, если пообщаешься с изобретателем. Вернись в Артери. Со мной.
Краем глаза я заметила, как тень, следящая за нами, скрылась между деревьев. По телу пробежал холодок, но я постаралась переключить мысли. Лучше буду следить за Ясной, которая носилась по поляне белой искоркой и гоняла стрекоз.
Прошел
Наивная душа…
— Ну так что? – вмешался в мои размышления Рафаэль. – Отправляемся в Артери?
— Мило, что ты спрашиваешь, хотя мог бы забрать нас силой.
— Мило, что ты это понимаешь, — нахально подмигнул Рафаэль. – И все же?
Я оторвала взгляд от Ясны, бегущей впереди нас, и обернулась туда, где видела тень наблюдателя.
Может, Рафаэль прав? В Артери у меня будет хотя бы шанс выжить. Королевство изменилось до неузнаваемости. Новые законы, новое отношение к магам… А тут? Я предательница, которая забрала сосуд богини и спряталась под щитом из теней злейшего врага. Даже когда я убью Рафаэля, это не отмоет мое имя.
— Мне нужно подумать.
— И это уже лучше, чем «нет».
***
Прошло еще две недели, которые я провела в тяжелых раздумьях.
Я ощущала себя весами, натянутым канатом, неоконченной напряженной партией в азартную игру. Все мое существо обратилось в метания и сомнения. То, в чем я была уверена долгие месяцы нашей разлуки с Рафаэлем, теперь трещало по швам, когда я видела, как он общается с нашей дочкой. Когда он помогал мне готовить. Когда возвращался из Артери и всегда приносил для меня и Ясны какие-то гостинцы: сладости, фрукты, цветы, которых не было в драконьих землях…
Я видела, как Рафаэль смотрит на меня – нежность на изломе отчаяния. Сожаления с толикой надежды. Принятие неизбежного и жажда оставить след – в судьбе мира, в наших с Ясной сердцах.
Может, я это все выдумала. Может, не было ничего особенного в том, как Рафаэль глядит в мою сторону. Может, я слишком много значения придавала тому, с какой осторожностью и трепетом он относится ко мне. Я чувствовала себя бабочкой с помятыми крыльями. Когда-то Рафаэль сжал меня в кулак, но сейчас, мне думалось, он пытался все исправить. Может, яд обиды и ненависти постепенно покинул мое сердце, потому что я устала злиться и хотела спокойствия, иллюзии счастья?
Слишком много «может». Сомнения заполняли всю меня.
Но в чем я точно была уверена, так это в том, что моя привязанность к Рафаэлю росла с каждым днем.
Лето кончалось. Порошка в мешочке Рафаэля оставалось все меньше. Но мое сердце полнилось теплом
Я не хочу его убивать.
***
Привалившись плечом к стене, Рафаэль наблюдал, как Тиа укладывает Ясну спать. Прошли недели с того момента, как он впервые увидел дочь. Тогда — еще совсем кроха, настоящая снежинка. Хрупкая, маленькая. Сейчас он бы уже не смог так просто взять ее на руки, как в тот день.
Ясна быстро росла. Слишком быстро. Из-за этого будто жизнь проносила перед глазами, что лишний раз напоминало – у Рафаэля мало времени. Порошок, который Тиа чудом выпросила у драконорожденных, скоро кончится. И, возможно, даже быстрее, чем Рафаэль надеется. Каждая доза спасает от голоса в голове, нашептывающего мерзкие, ужасные вещи, но он возвращается раз за разом, и его призывы становятся более громкими и жестокими.
В последний раз, когда Рафаэль по неосторожности затянул с новой дозой, Вой Ночи просил убить Тиа. Он показывал омерзительные картины, нарисованные ее кровью: оторванная голова, вывернутые суставы, изломанные кости… Рафаэля трясло от этого видения, глаза закатывались, а наружу вырывалось что-то темное. Та часть Рафаэля, что не боялась видения убитой Тиа, а восхищалась им.
Пока Рафаэль видел в смерти Тиа трагедию, его искаженная Воем Ночи крупица находила в этом искусство.
Он боролся, но понимал, что скоро проиграет.
— Мам, я потеряла свой мяч, — жалобно протянула Ясна и взволнованно сжала в пальцах ткань одеяла.
Она больше не спала в маленькой детской кровати - ее пришлось заменить на длинную односпальную. Сейчас Ясна выглядела, как девочка лет двенадцати.
— Он где-то дома, Ясна, — Тиа погладила дочь по длинным белым волосам. – Я уверена.
— Поищешь?
— Когда уснешь, я посмотрю, куда он мог деться.
— А если я оставила его на поляне в лесу?
— То там же мы его и найдем на завтрашней прогулке.
— Его могут унести животные, — скуксилась Ясна. – И не говори, что их тут нет! Я видела!
Тиа тяжело вздохнула и на секунду устало поджала губы. Рафаэль догадывался, о чем она думает. О чешуйчатых наблюдателях, что ждали, когда Тиа оступится – выйдет сама или упустит за барьер Ясну.
Насчет первого можно было не волноваться. Сначала Рафаэль допускал, что Тиа может сбежать. Однако постепенно в их отношениях наступила оттепель. И пусть Тиа все еще не подпускала Рафаэля и притворялась ледышкой, он замечал взгляды, которые она на него кидала.
Тиа не уйдет.
Но Ясна… По неосторожности, из чистого любопытства дочь могла попытаться выглянуть за теневые стены. Так что когда она стала более самостоятельной и начала ходить на прогулки одна, Рафаэль приказал теням не выпускать Ясну. Стены стали для нее нерушимой преградой.
— С твоим мячиком все будет хорошо, — Рафаэль подошел к кровати, стоящей у окна, за которым сгустилась ночь, и потрепал снежные волосы дочки. Она сморщилась, а Рафаэль улыбнулся: — А если он вдруг потеряется, я подарю тебе новый. Не переживай.