Продавец басен
Шрифт:
Они все разбрелись, а я отправился к голубю -посмотреть, кто мне там письмо прислал.
«Здравствуй, дружище! Наши источники у фиолетовых доносят всякие удивительные вещи, утоли мое любопытство — это ты тот самый 'долбаный святоша Нимис», который ограбил их замок, вынес всю их казну, а потом взорвал их оплот к чертовой матери?! И если это ты, то как ты добился таких потрясающих результатов?! Я прямо начинаю гордиться знакомством! Твой клан мне не известен — это что-то из молодых, да ранних? Слышал, «Фанаты смерти» на днях распались и пересобрались, это не они, случаем, «Зеленый лист»?
Со всем почтением!
Я продиктовал голубю ответ.
«Привет! Да, это я — тот самый долбаный святоша. Только я их не грабил, казны в глаза не видел, а просто помог одному неписю бежать из их плена, по квесту. А замок им взорвал не я, а бог Орм, произошло это в результате неправильной эксплуатации его алтаря. Про 'Фанатов смерти» я ничего не знаю, наш клан — это маленький камерный клан всего из нескольких человек моих друзей. «Глубоко фиолетово» объявили нам войну, но, по-моему, это просто глупо — у нас и армии никакой нет, и ничего нет — ни замка, ни земель. Как они с нами собираются воевать — мне не очень пока понятно.
С дружеским приветом, Нимис Динкан, клан «Зеленый лист».
И тоже пошел спать — под алхимический стол, завернувшись в одеяло. Вообще давно как-то пора решить вопрос с постелью — может, новый диван подлиннее купить?
— Пошли, — сказал Акимыч, тряся меня за плечо. — там бабушка-лиса в себя пришла. Хватит дрыхнуть!
— Я не дрыхну, — сказал я. — Вы тут так орете, бегаете и бьете посуду последний час, что о «дрыхнуть» речи не идет. «Периодически впадать в короткое нервное забытье» — это точнее.
— Это не посуда, это горшок с ягелем упал. Все равно он весь засох. Давай, пошли, надо с квестом разбираться.
Называть это «бабушкой» можно было раньше, сейчас язык не поворачивался употребить данный термин в адрес прекрасной изможденной женщины с тяжелым взглядом и царственной посадкой головы. Сиводушка совершенно не была не нее похожа, к счастью. Лиса лежала на постели, а мы стояли вокруг, но все равно казалось, что она выше нас во всех смыслах.
— Спасители, значит, — хрипло сказала лиса. — Тебя я помню…
— Да, — сказал я. — Вы мне нос откусили, а потом украли меня, приковали и запустили в мое тело дух какого-то маньяка-убийцы.
— Что же, — сказала лиса. — Можешь считать, что судьба мне отомстила за тебя сторицей. Теперь я должна тебе плату за мою жизнь.
Очень хотелось сказать ' да что вы, какие пустяки, никакой платы не надо!', но неписи иногда бывают слишком прямолинейны и не понимают вежливых формальностей. Поэтому я просто промолчал.
— Да, — сказала Ева, перехватывая инициативу. — У вас есть то, что мы хотели бы получить.
— И что же у меня есть? — спросила лиса, взглянув на Сиви, стоявшую на коленях у постели и прижимающуюся щекой к ладони своей бабушки.
— Мы хотели бы получить у вас артефакт, хранящий душу владыки Хохена.
Лиса рассмеялась, и смех был похож не то на лай, не то на кашель.
— Это большая плата. Я не спорю, она соразмерна долгу. Но вы понимаете, что именно вы просите? Что вы собираетесь с ним делать?
— Мы ничего не будем делать, только отдадим этот артефакт настоятелю Чжао Юю, чтобы он освободил измученный
Опять лающий кашель.
— Что же, похоже, внешний мир скоро станет слишком интересным местом, чтобы моя семья могла тут оставаться и дальше.
Лиса порылась в инвентаре и протянула мне — не Еве, — что-то, что сперва показалось мне огромным крестом на цепи — священники такое носили, которые часто приходили к нам в детскую онкологию. Но, получив на ладонь тяжелый, шишковатый, пахнущий старым железом объект, я увидел, что это — изъеденный слиток древнего металла, узоры на котором нанесены не человеком, а временем, формой же он больше напоминал кривую звезду, чем крест. Держать его в руке оказалось на удивление неприятно, эта вещь буквально воняла злом. Понимаю, как странно и пафосно это звучит, но от нее словно расходились волны, вызывающие отвращение, печаль и тревогу.
— Мы в расчете, попрыгунчики. Я, Белогрудка из рода Куротасков, свидетельствую, что выплатила свой долг!
— Мы подтверждаем это свидетельство и принимаем эту плату, — сказала Ева, тоже косившаяся на артефакт с неприязнью.
— Хорошо, — лиса откинулась на подушки, и только сейчас стало заметно, насколько ей плохо.- А теперь идите, мне нужно отдохнуть.
— Уважаемые хозяева, позвольте вам выйти вон! — пробормотал Акимыч, спускаясь по лестнице. — Это что же, получается, у нас Сиводушка — Куротаскова? Прикольно! Узнать бы еще ее отчество. Сиводушка Рыжехвостовна Куротаскова! Как из романа прямо.
— Похоже, ты читал очень странные романы.
— Ну что, рванули к настоятелю?
Ева достала свои замечательные серебряные часы.
— Одиннадцатый час вечера. Думаю, сдачу квеста лучше отложить до утра, когда настоятель точно будет на месте. Пока же всем лучше попробовать снова заснуть, чтобы восстановить режим.
— Да мы же, считай, только что проснулись!
— А я бы еще поспал, — сказал Гус и совершенно никого этим не поразил.
Акимыч опять умотал в реал, Ева удалилась в свою спальню, решительно заявив, что ее силы воли достаточно для того, чтобы заснуть, даже если спать не хочется, а я, посидев с Лукасем и послушав его горестные размышления по поводу сгинувших, видимо, навеки в Шанде чемоданов с отличным льняным бельем, сменным костюмом и даже одним комплектом шелкового исподнего, вскоре понял, что имею настоятельную потребность выйти подышать свежим ночным воздухом.
Я брел по Мышастой улице, глядя, как в лунном свете вспыхивают и гаснут глянцевитые листья живых изгородей. Я слышал, как дышит море. Как звенят далекие молоты окраинной кузни, как горько и протяжно вскрикивает неведомая ночная птица. Между пекарней и прачечной начинался крутой спуск по заросшему холму к камням побережья, я дошел до самого низа и сел на большой круглый белый валун, еще хранивший дневное тепло. «Просто жить, — подумал я почему-то. — Как же хорошо просто жить и не таскать в себе котомку непонятного, никому не нужного, бессмысленного и почти беспричинного горя». Похоже, проклятый артефакт знатно испортил мне настроение. И продолжал это делать, лежа в ячейке инвентаря. Нужно было его в инвентарь Акимычу закинуть, тот все равно в реальности.