Продавец перемен. История № 1
Шрифт:
– Да, Макс, и в чем противоречие? В чем твое несогласие?
– Несогласие в том, что из-за такой жизни он многого не умеет, ему не дали достаточно любви родители, они не поддержали его вовремя. И объективно он многому не научился. И многого боится, так как с детства был вынужден проходить через потери и перемены без родительской поддержки.
– Макс, а кто или что мешает ему научиться сейчас?
– Объективность, Джеймс.
– Объективность в том, Макс, что ты, вернее, наш персонаж, обиделся и перестал хотеть большего и лучшего.
Леди, прошу прощения за такой пример. Скажи, пожалуйста, когда ты захочешь в туалет, для тебя будут иметь значение твое воспитание, образование, детские обиды, способности, даже вероисповедание и наличие или отсутствие у тебя денег?
– Джеймс, нельзя сравнивать жизнь и физиологическую потребность, – возразил Макс.
– Я, молодой человек, и говорю именно об этом! Хотеть – это значит поставить приоритет в достижении целей на уровень физиологической потребности. Чтобы желание было выше сомнений, противоречий и условностей.
Это понятно?
Ты же не высказываешь возражения, когда тебе очень сильно захотелось в туалет. Не говоришь, что это вне твоих принципов – ходить туда. Не можешь, так как живешь по определенному расписанию, а сейчас не время туалета. Не говоришь, что ты, например, вегетарианец и не можешь ходить в туалет, так как вегетарианцы этого не делают. Или что тебе надо спросить разрешения у начальства. Или любую другую чушь, которые придумывают люди, лишь бы не выходить из комфортного состояния и не менять жизнь. Когда ты хочешь в туалет, ты просто идешь туда, – улыбнулся старик.
– О’кей, Джеймс. Теория перемен нам интересна, поэтому мы здесь, – сказал Макс, – конечно, существует очень много споров и дискуссий на эту тему. А ты являешься признанным мастером, на твоих книгах выросло уже не одно поколение людей, ведь они издаются огромными тиражами по всему миру.
– А мальчишка – реальный персонаж, Джеймс? – полюбопытствовала Лиз.
– Да, принцесса, во всех историях, которые я рассказываю, герои – это наши современники и реальные люди, – добродушно сказал старик, – хорошо, но все-таки, если убрать эмоциональную окраску истории и оставить только ситуативную часть, как вы думаете, какие способности будут ярко выражены у мальчика?
– Ну, не знаю… Может быть, самостоятельность, независимость, – сказала Лиз.
– А я думаю, что он должен уметь хорошо общаться, раз он сменил столько городов и школ, – ответил Макс.
– Да, точно! – воскликнула Лиза.
– Замечательно, друзья. Да, коммуникативные навыки и умение общаться с разными людьми будут развиты в мальчишке.
Он вырастет и сможет стать журналистом. Так, Макс? – смеясь, сказал старик.
– Да, вполне сможет, – ответил Макс, – но не сравнивайте его со мной, у нас разное детство.
– Я этого и не делаю, молодой человек. У каждого из нас своя жизнь и своя картина мира, – резюмировал мистер Сайзерленд, – давайте
– Вы курите, молодежь? – спросил старик.
– Нет, – в один голос ответили Лиз и Макс.
– Это здорово, а я иногда балуюсь сигарами. Надеюсь, вы не против, если я закурю.
Джеймс нажал маленькую кнопку на столе, и через минуту вошла Тина.
– Тина, сделай, пожалуйста, мне сигару, – попросил старик.
Девушка подошла к маленькому шкафу и вытащила большую пепельницу из какого-то зеленого в полоску камня. Оттуда же взяла сигару, резак и длинные спички. Сама раскурила сигару и протянула ее старику.
– Джеймс, наслаждайся.
– Спасибо, Тина. Позаботься, пожалуйста, об обеде. Я хочу, чтобы мы обедали все вместе. И ребятам тоже будет интересно. Они, по их словам, готовят сенсационный материал о моей персоне, – улыбнулся Джеймс.
– Хорошо. – И девушка вышла.
– Итак, Макс, я готов к твоим вопросам. Как говорил первый космонавт на Земле, поехали!
– Джеймс, а кто эта Тина?
– Это моя персональная помощница, водитель, переводчик, секретарь, друг.
– Откуда она?
– Из Восточной Германии, она русская. Ее отец военный, и после вывода советских войск они остались жить в Карл-Маркс-Штадте. Она свободно говорит на испанском, немецком, русском, сербском, английском. Кстати, колледж она оканчивала у вас в Чикаго.
– Джеймс, ты женат?
– Дважды, – улыбнулся старик.
– А можно поподробней? – спросила Лиз.
– Пожалуйста. Первый раз я женился на такой же хрупкой и задорной девушке, как ты, принцесса. Моя жена была домашней девочкой из семьи торговцев. Я вырвал ее из домашнего уютного гнездышка и погрузил в свой взрослый мир.
– Как это? – спросил Макс.
– Ей только-только исполнилось восемнадцать, и разница в возрасте между нами составляла девять лет.
– Ого! – воскликнула Лиз. – Как же она решилась? Ведь она была совсем юной.
– Я всегда умел пудрить мозги девчонкам, – засмеялся Джеймс, – принцесса, повернись. Над тобой полка, видишь? Да-да, это мои альбомы. Возьми и посмотри.
– Мистер Сайзерленд, а вы были очень приятным мужчиной.
– Я и сейчас им остаюсь, – с напускным возмущением парировал старик.
– Извините, Джеймс, я хотела сказать, что вы, наверное, пользовались успехом у женщин. И я понимаю вашу жену. Вы и сейчас очень привлекательны, и в вас… Ой, в тебе есть что-то, что притягивает женщин.
– Спасибо, принцесса, я это знаю, – улыбнулся старик.
– Как звали твою первую жену, Джеймс? – спросил Макс.
– Натали.
– Она настоящая француженка, – перелистывая альбом, проговорила Лиз.
– Да, именно в этот образ я влюбился, – выпуская дым, подтвердил старик.