Продавец снов (с иллюстрациями)

Грешнов Михаил Николаевич

Часа три он работал, пока не освободил выхлопные ходы от нагара. Ни разговаривать сам с собой, ни мурлыкать под нос Алексей себе не позволил, хотя по опыту знал, что это отвлекает в какой-то мере.

Закончив, Алексей, отряхивая с рук остатки нагара, несколько раз хлопнул ладонь о ладонь. Тотчас услышал в ответ хлопки, словно кто-то поаплодировал ему в знак успешной работы. Алексей опустил руки:

— Эхо?..

— Эхо, — прозвучало в ответ.

Алексей замер — он нагнулся поднять инструменти в этой неудобной позе огляделся вокруг. Бму показалось, что ответное «эхо» было сказано

женским или детским голосом. Ничто вокруг не двигалось, не шевелилось. Тем не менее он поспешно собрал инструмент, поднялся по трапу и, втянув трап, поспешил закрыть дверь. Закрыть массивную дверь не просто, и, пока она закрывалась, Алексей явственно услышал с того места, где только что он стоял:

— Хи-хи-хи!..

Перекусив в камбузе и уже возясь с двигателями внутри ракеты, Алексей все еще слышал это ехидное «Хи-хи-хи!..» словно оно прилипло к ушам или вошло в череп и засело там. Что это? Собственно, Алексей не задавал себе такого вопроса. «Ну, раз…» и хлопки — обыкновенное эхо. Но тут опять засмеялось: «Хи-хи-хи!..» Алексей раздраженно сплюнул:

— Еще чего?..

Сразу же он испугался — вдруг кто-то ответит? Но никто не ответил. Тут же Алексей спохватился: он подумал «кто-то»? Значит, эхо — это опять для отвода глаз?

Он думает о «ком-то»? Верит?.. «Хи-хи…» Нет, это у него в голове. И еще в голове мысль о «ком-то». Она приросла, закрепилась в мозгу. От нее не отделаться.

Все-таки ему хотелось себя перехитрить. Алексей запел:

На воздушном океане,Без руля и без ветрил…

Пел Алексей отвратительно, слуха у него не было, и он знал об этом. Пение прозвучало, как скрип ножа по тарелке. Алексей устыдился, смолк.

Приналег на гайковерт, расслабляя крепление, устремил все помыслы на центровку. Это отвлекало, конечно, даже отвлекло на какое-то время, но проклятое хихиканье в голове выныривало то с одного, то с другого края, портило настроение.

«Надо в этом разобраться, наконец!» — решил Алексей. Отложил работу, подошел к иллюминатору.

Та же унылость: равнина, усыпанная щебнем, песком. Справа к ракете подходил невысокий увал, срезал горизонт. Тут обзор был меньше. «Что за увалом?» — мелькнула мысль. Влево уходил тот же пейзаж, не на чем было остановить взгляд. И небеса были буроватые, словно отражали песак пустыни.

Почему-то Алексей почувствовал, что ему никогда не было так плохо. То, что рейс неудачный, — обыкновенно. Большинство разведчиков возвращается ни с чем. Ну ископаемые. Полезные: руды, россыпи. Ну пейзажи, заснятые на память: ровные, пересеченные, гористые, пустынные. Вот и все. Даст космонавт имя планете — Людмила — теперь больше идут женские имена: Вера, Мария. На Земле примут. Занесут название в каталог, похвалят за полезные ископаемые, подумают про себя: за морем телушка — полушка… А посылая в полет, каждый раз ждут: «Привези жизнь…» А жизнь-то как раз и неуловима.

«Хи-хи…» — пронеслось в мозгу.

Бывает же вот, рассердился Алексей. Вдолбится же в голову…

Глядя в иллюминатор, он ничего не решил. Вернулся

к двигателям, осмотрел первый и тут же принялся ремонтировать второй двигатель. Закончил работу к вечеру. Проверил центровые по электронному контуру, удовлетворился.

Опробовал двигатели, пламя ударило в почву, корабль содрогнулся.

Можно было стартовать. Со спокойной совестью. Впереди через полгода Земля, с родниковой водой, шорохом леса.

Выключил двигатели. «Хи-хи…» «Может быть, это не эхо?» — пришло вдруг в голову. «Алексей! — Это он назвал себя по имени. Ясно и четко подумал: Ты же разведчик! Откуда это «хи-хи…»? Звуковая галлюцинация? Разведчикам сходить с ума не позволено!» Нет, он не нажмет на пуск. Не уведет корабль. Ничего этого он не сделает. Двигатели остыли. Выходные люки задраены. Алексей все еще сидел в кресле пилота. Руки не поднимались нажать на пуск. Что же делать?

— Утром, — решил Алексей, — обследую местность.

В ночь выходить из корабля ему не хотелось.

Едва рассвело, Алексей спустился по трапу. Не спрыгнул и не сказал: «Ну, раз!..» Это бы звучало по-детски, а во-вторых — кто знает? — не ответят ли Алексею опять?.. Решил быть настороже и до поры держать язык за зубами. Вчерашнее хихиканье прошло, спал ночь Алексей спокойно. И сейчас держался вполне уверенно. Куда идти? Поднимется на увал. Об этом Алексей думал вчера и сейчас осуществит свое намерение.

Солнце било в глаза. Увал наполовину в тени. До вершины метров триста, определил Алексей.

Двинулся. Песок поскрипывал под ногами. Обыкновенный привычный звук. Это действовало успокаивающе. «А чего беспокоиться? — спросил себя Алексей. — Песок и солнце». Но в вопросе была наигранность, Алексей это чувствовал и решил поддерживать в себе настороженность. Оружие он не держал в руке. Пистолет сунул за пояс. Но рукоять оставил снаружи.

Дышалось легко. Подъем Алексей преодолел без труда. Вот и вершина. Та же безотрадность с вершиныхолмы, уходящие к горизонту, серость пустыни. «Напрасна, — мелькнула мысль, эта вылазка…» Сделал несколько шагов вниз. Поскользнулся на щебне:

— Ах!

— Ax! — послышалось рядом.

Алексей остановился. Огляделся вокруг. Никого. Но голос он слышал. Повторить восклицание? Повторять не хотелось. Алексей спросил, как вчера, возле ракеты:

— Эхо?..

Получил в ответ:

— Эхо.

Тогда Алексей спросил в лоб:

— Кто ты?

В ответ прозвучало:

— Ты-ы.

Мурашки посыпались за воротник Алексею, поползли вниз, вниз. Но отступать поздно. Алексей спросил:

— Ты здесь?

— Здесь.

И вдруг опять, как вчера:

— Хи-хи-хи!..

— Давай в открытую, — заговорил Алексей. — Кто ты?

— Эхо.

— Мое эхо?

— Нет, Эхо.

— Тебя так зовут?

— Да.

Это уже был диалог. И хотя мурашки на спине Алексея превратились в холодный пот, Алексей решил диалог продолжить.

— Ты невидимка? — спросил он.

— Имка… — ответил голос, другой.

— Брось шутить, — сказал Алексей. — Разговаривать — так давай.

— Разве у вас нет имен? — спросил голос, третий.

— Есть, — ответил Алексей. — И много. — Вторая фраза была произнесена им, чтобы поддержать диалог.