Продолжение легенды
Шрифт:
Как она могла быть так глуха к своим ощущениям? Как можно было не заметить свое состояние? Неужели можно быть настолько ослепленной призрачной любовью?
– Когда же это началось? – попыталась осознать Скарлетт. – Собственно так было всегда в его присутствии, даже в самой неподходящей для этого обстановке – на свидании во время его ареста, при прощании на дороге в Тару или за месяц до этого, когда он застал её одну на веранде дома тети Питти. Ах, нет! Тогда, наоборот, все располагало к признаниям: ночь окутала их мраком и тишиной, пересмешник и тот не решился
…Ретт взял её руку, повернул ладонью вверх и поцеловал. Прикосновение его теплых губ обожгло её, и трепет пробежал по телу. Его губы продвинулись выше, к запястью… Сердце забилось сильнее, кровь прилила к щекам.
– Я ведь ни капельки не влюблена в него, – в смятении пронеслось у неё в голове. – Я люблю Эшли.
Но от чего так дрожат руки, и этот предательский жар в груди, и желание взлохматить ему волосы, почувствовать его губы на своих губах…
– И все же я нравлюсь вам, – шепчет вкрадчивый голос. – А могли бы вы полюбить меня, Скарлетт? В вашем сердце должно найтись местечко и для меня…
Он снова поцеловал ее ладонь. И снова по спине у нее приятно поползли мурашки.
…Я возжелал вас с первой же минуты, сразу, как только увидел в холле в Двенадцати Дубах…
Ей бы возмутиться от таких откровенно неприличных слов, но перехватывает дыхание, как и теперь, при одном только воспоминании о звуках его голоса. Так же было и в тот памятный для неё день, когда она впервые увидела его.
…Незнакомец, стоя поодаль от остальных гостей, не сводил с нее глаз. Несмотря на большие планы относительно Эшли, Скарлетт не преминула отметить аристократические черты смуглого лица гостя, атлетическую фигуру, гордый красивый профиль. Глаза их встретились, и она вдруг отчетливо осознала, что лиф её платья вырезан слишком глубоко, он улыбнулся насмешливо и нагло, и у нее перехватило дыхание…
– А ведь это произошло до объяснения в библиотеке, свидетелем которого он стал, – с удивлением обнаружила Скарлетт, – и смущение мое было вызвано лишь его вниманием, а не страхом разоблачения!
Это открытие потрясло ее. Как ни коротка была их интимная жизнь, не больше года, наверное, но теперь Скарлетт знала точно, что это было желание, влечение к нему, и оно возникло сразу с того момента, как только она почувствовала его оценивающий взгляд и не посчитала это дерзостью.
– Право, можно подумать, что я влюбилась в него, как последняя дурочка, с первого взгляда!
Ей бы тогда задуматься, послушать свое сердце, но у нее в голове было совсем другое – предстоящее объяснение с Эшли. С ним ее ничего не пугало, в его глазах не было огня.
Вспоминая встречу за встречей, переставляя их по времени, сопоставляя высказывания Ретта, Скарлетт находила все больше подтверждений его любви и своего ответного чувства, так не похожего на то, что она испытывала к Эшли.
…Я хочу обладать вами – ни одной женщины я не желал так, как вас, и ни одной не ждал так долго, – говорил Ретт…
От таких
– Возможно, я поняла бы, что он – моя судьба, тот самый предсказанный мне брюнет! Вот бы сейчас расспросить Джинси.
Скарлетт вихрем слетела по лестнице вниз, в столовую.
– Мамушка! Мамушка! – громко позвала она няню.
Та хлопотала возле стола и от испуга чуть не выронила поднос с едой.
– Что с вами, миссис Батлер? – официально назвала ее няня, обеспокоенная необычно возбужденным состоянием своей питомицы.
– Ты не знаешь, где теперь Джинси?
– Кухарка Тарлтонов, что ли? Да, где же ей быть, с ними и живет. Старые слуги не привыкли бросать хороших хозяев. Все ютятся в домике управляющего.
– Я хочу навестить их.
– Куда в такую слякоть, дорогу развезло, поедете, когда подсохнет. Поешьте вот лучше, пока все горячее.
К удивлению Мамушки хозяйка не стала возражать, покорно села за стол и нехотя, не замечая, что на тарелке, съела все. Накрывшись платком, постояла на террасе, подставив ладонь под капли дождя, и с едва уловимой улыбкой, давно не появлявшейся на ее лице, стала подниматься по лестнице к себе.
Старушка, упершись руками в бока, проследила за ней исполненным подозрения взглядом:
– С чего это ей кухарка понадобилась? Может к себе переманить хочет?
На другой день Скарлетт отправилась к своим ближайшим соседям Тарлтонам. Старых обитателей графства Клейтон, ранее столь обширного, осталось совсем немного. Уже свернув на дорогу, идущую по лесистому склону к Прекрасным Холмам, она заволновалась, как ее там встретят?
Хозяйка Холмов встретила незваную гостью с радостью и в первую очередь, повела её, конечно же, на конюшню, показать, как вырос жеребенок. Она была совершенно счастлива и не сразу заметила, как грустна и тиха Скарлетт.
– Случилось что? – спросила она участливо. – Ты ведь просто так сюда не приедешь.
– Мелани умерла, а полгода назад дочка моя разбилась. Как папа. Упала с пони.
Улыбка сползла с лица этой неунывающей женщины, потерявшей четверых сыновей, она обняла свою молодую соседку, и обе заплакали.
– Я не знаю, как можно жить с этим, – рыдала Скарлетт так безутешно, будто треснула и рассыпалась в прах кора, покрывавшая ее душу со времен войны и Реконструкции, выпустив на свободу много лет копившиеся потоки слез. Апатия сменилась болью, осознанием своих потерь. – Все ушли, кого я любила, – признавалась она Беатрисе, почувствовав, что именно с ней она может не стесняться своей слабости.