ПРОДЮСЕР-САН, том 1: я оказался в корпорации, где меня ненавидят
Шрифт:
Мы погрузились в микроавтобус. Я занял место возле окна, что оказалось ошибкой: меня тут же окружили и принялись щипать. Девчонки-айдору оказались бойкие и боевые, и моим бокам пришлось выдержать настоящую осаду, и я почел за лучшее капитулировать, пустив одну из них к окну. Пока мы ехали, девчонка (оказалось, что её зовут Дзюнко Арика) продолжала меня допытывать фотографиями своей кошки — миссис Коготок, которую она снимала на телефон, едва не каждую минуту, пока находилась дома, и прожужжала мне все уши весёлыми историями из кошачьей жизни (которые обычно сводились к тому, какой именно предмет свалила хвостатая разбойница), и в конце концов взяла с меня клятвенное обещание —
Мои страдания завершились, когда мы прибыли на двор огромного дома, явно принадлежащего кому-то из тех богатых японцев, кто сделал состояние на экспорте электроники в семидесятые. Охранники пересчитали девчонок, сверили документы и увели вглубь сада. Нас проводили в небольшую гостевую комнату (охранники при этом то и дело косились на мой свежекупленный костюм), где Токиминэ разлил чай и принялся объяснять мне правила игры.
— Мы постоянно возим наших девочек на съёмки клипов, — сообщил он, прихлёбывая чай. — Иногда просто посмотреть, но сегодня повезло, и мы пристроили их в массовку.
— Почему просто не потратить время, чтобы отрепетировать новые песни? — спросил я. — Не похоже, что они уже стали готовыми звёздами.
— Они и не станут, — покачал головой Токиминэ и, поймав мой вопросительный взгляд, пояснил: — Даже в такую маленькую контору, как наша, приходят десятки девочек. Некоторые из них не умеют петь, некоторые не умеют танцевать, некоторые глупы и капризны, и мы их прогоняем. Мы оставляем только тех, в ком есть хоть капля таланта, но даже так мы не можем изо всех сделать звёзд. Сейчас в «Shining star» одна многообещающая группа — Хикару, Мидзу и Вакаба, а остальные… Не буду лгать, Хошино-сан: остальные — просто массовка.
— Но это же несправедливо, — возразил я.
— Конечно, несправедливо, — согласился Токиминэ. — Но мы и не сражаемся за справедливость. Твоя задача, как продюсера — зарабатывать деньги. Такими съемками, как сегодня, денег не заработаешь.
— Эта сентенция имеет какое-то отношение к справедливости?
— Я открою тебе самый главный секрет в работе продюсера, — заговорщицки улыбнулся он. — Так вот. Делай что хочешь, но ты должен вечно держать девчонок занятыми. Работы для молодых и неудавшихся айдору полно. Где-то нужны модели для демонстрации платьев, где-то, как сегодня, нужна массовка. Кто-то пишет тексты, кто-то репетирует. Все они любят примерять платья и красоваться на камеру, и после каждого мероприятия у них остаётся по десятку фотографий и файл с видеоклипом, где они танцуют — пусть не на переднем плане, но танцуют. Через три года они вернутся в школу и будут готовиться к экзаменам, затем выйдут замуж… и через двадцать лет вспомнят сегодняшние годы, глядя на видео, и скажут: вот, а ведь я когда-то пыталась стать айдору, пела и танцевала на сцене, и у меня ведь неплохо получалось! Они не достигнут успеха, но у них останется память о приятном времени — а это тоже чего-то стоит.
Рассуждения Токиминэ показались мне довольно циничными, и я приготовился возражать ему, что достойный продюсер может раскрутить кого угодно (другой мысли в голову мне не пришло), но нас внезапно прервал вбежавший с улицы охранник:
— Это же вы «Shining star»? Срочно бегите на площадку.
— Что такое? — удивился Токиминэ.
— Там сакуристы с вашими протеже что-то не поделили, — ответил охранник и исчез.
Я не успел подумать, откуда простой японский охранник знает слово «протеже», как мы тут же сорвались с мест, оставили
— А я говорю, что это наши girls будут танцевать в первом ряду, — громко, с хриплым надрывом вещал костюм. — Understand? Мы что, по-вашему, привезли girls, чтобы спрятать их за сценой?
Голос и костюм принадлежали огромному мужчине лет сорока, ростом на две головы выше как меня, так и Токиминэ, с огромной толстой шеей, на которой чернела огромная бородавка. На отвороте пиджака блестела брошь в виде большой белой звезды. От мужчины пахло дешёвым одеколоном, его лицо блестело копчёным автозагаром по последней моде захаживающих в Харадзюку любителей одноразовых ночных приключений, и я тут же узнал этот типаж, с которым мне довелось познакомиться в школе: хафу, сын американца, который компенсирует неполноценное происхождение вечной агрессией ко всему вокруг.
— I don’t care, что они пришли раньше нас, — кричал мужчина, наседая на хореографа, который пятился, закрываясь от него планшетом. Группка из трёх девочек в точно таких же платьях, как и наши, толпились у него за спиной и корчили рожи. — Какая мне разница, откуда они? Сакура-груп не уступает второсортным конторам, understand?
— С ними не надо связываться, — выдохнул Токиминэ и принялся поднимать Дзюнко: — Ну-ну, тише, моя дорогая.
— Они хотят поста-авить нас сзади, — ревела любительница кошек. — Я хочу та-анцевать в первом ряду. Продюсер-сан, сделайте что-нибудь. Ну пожалуйста.
Я приготовился смотреть, как уважаемые люди решают вопросы, хотя и не представлял, какие аргументы похожий на крысу Токиминэ сможет предъявить рослому метису шириной почти вдвое больше него. Реальность превзошла все мои ожидания, когда Токиминэ собрал девочек вкруг и принялся им выговаривать (к счастью, я оказался близко, чтобы подслушать разговор:
— Дзюнко, я понимаю, что тебе хочется танцевать там, но не забывай, что скромность и терпение — это важные достоинства тех, кто хочет добиться успеха, — пищал Токиминэ.
Я вдруг понял, что хочу его задушить.
— Уважаемый, а по какому праву вы решаете, кто танцует в первом ряду? — не выдержал я. Хафу опустил глаза, смеривая меня, словно головастика, но я поймал кураж — проявить себя в первый же день работы, и понёсся вперёд: — Мне казалось, что у номера есть сценарий. Расстановка, которую уже обговорили. Вы хотите нарушить съемку?
— Мы не обсуждали, кто где должен стоять, — перепугано заблеял хореограф, протягивая мне планшет, который я машинально взял в руки: на планшете не было ничего, кроме неразборчивых черканий. — Как расставить девочек, мы решаем на месте…
— А ты вообще кто такой, big boy? — пробудился хафу и двинулся ко мне. — You want problems? Так сейчас они будут.
— Не лезь, Рюичи! — прошипел сзади Токиминэ.
Я оглянулся вокруг и понял, что союзников у меня нет.
— Мы приехали раньше, и будем танцевать в первом ряду, — заявил я, отчаянно труся. — Сакура-груп может разок и уступить…
Все вокруг дружно засмеялись. К гиганту подбежал один из его помощников и принялся что-то шептать ему на ухо, стараясь не задеть его бородавку, затем выудил из кармана телефон. Выражение лица хафу вдруг сменилось с угрожающе-бычьего на улыбку джокера, и я вдруг понял, что за видео они смотрят.