ПРОДЮСЕР-САН, том 1: я оказался в корпорации, где меня ненавидят
Шрифт:
— О Химефу, порази этого нечестивца падающей звездой, — воздел я руки к небу.
— И то верно, — согласился монах. — С твоей стороны было благородно напомнить мне о моём обете верности. Поеду-ка я за вещами. К утру вернусь.
Вопреки обещанию, к утру прогнивший монах не вернулся и прислал мне сообщение: мол, его задержали храмовые обязанности, и в конце оставил приписку: «Забери меня отсюда!!!». Я мысленно его пожалел и послал лучи поддержки сквозь астрал. Впрочем, спокойно начавшийся день быстро полетел в пропасть, когда в комнату для гостей влетела взъерошенная девчонка — кто-то из молодых айдору, чьё имя я ещё не запомнил, и на одном
— Там Морияма распадается! Срочно на помощь!
Я тут же смекнул, что Морияма — это главный айдору-проект конторы, «Ai Ai Moriyama!». Группа из трёх девчонок не собирала гигантских цифр просмотров — самый успешный клип набрал около пятидесяти тысяч просмотров, но своя фанбаза у группы была. Фанаты называли их «итару» — переиначенное на японский лад «Италия», что следовало из их цифрового кода — зелёный, белый, красный. Каждой айдору в группе полагалось ассоциироваться с определённым цветом, чтобы фанаты могли размахивать палочками соответствующих цветов на концерте, и для поддержания образа девчонкам полагалось везде носить платья соответствующего цвета или на худой конец аксессуары.
Я бросился в зал для репетиций. Меня встретила перевёрнутая стойка для одежды: костюмы разлетелись по комнате, полка для шляп едва держалась на ногах, а в углу валялся микрофон, вокруг которого толпились трое испуганных девчонок, явно зашедших не в ту дверь. Фронтвумен группы, Мидзу — старшая из двух сестёр, развязно стояла у окна и что-то строчила в телефоне, пока младшая вертелась возле неё и дёргала её за юбку. Токиминэ изо всех сил стучал кулаками в дверь комнаты для аудиозаписей и пищал в замочную скважину:
— Вакаба, открывай! Открывай, кому я сказал!
Из-за дверей раздавалась громкая долбёжка, будто кто-то крушил кувалдой кирпичную стену.
— Она же сейчас всю технику побьёт! — взмолился Токиминэ и, заметив меня, бросился ко мне, как к спасителю. — Хоть вы ей скажите, Хошино-сан!
— А я не бу-у! — раздался громкий рёв из-за двери. — Пусть сами песни пишут, без меня! Я ухожу из группы!
Я подозвал двух сестёр и принялся расспрашивать, что произошло. Оказалось, что девочки поссорились после вчерашнего визита писателя, который пишет для группы тексты. Запершаяся в аудиокомнате Вакаба, по словам девочек, никогда не вдохновлялась теми текстами, которые они согласовывали, а после вчерашнего визита вовсе слетела с катушек и отказалась петь ранее утверждённый репертуар — она якобы не желает петь о превратностях женской судьбы и хочет перейти на мифологически-эзотерические сюжеты про духов, привидений и прочих кицунэ. «Почему ты считаешь, что можешь вот так запросто взять и поменять тематику песен, к которым привыкли наши фанаты?», заявила Мидзу, предложила Вакабе остыть и подумать о своём поведении. Наутро Вакаба заявила, что ставит вопрос ребром — или группа расширяет репертуар, или она уходит, и когда Мидзу заявила, что на подобный блеф она покупаться не станет, разрыдалась, Вакаба раскидала вещи и спряталась в комнате.
— Мы её подобрали на улице, отмыли, и что получили взамен? — гневно рассказывала старшая сестра. — Хватит, мне надоело. Хочет уходить — пусть валит на все четыре стороны.
Мидзу отложила телефон в сторону и во время разговора яростно теребила серебряную цепочку на запястье, которая была едва заметна на фоне белых браслетов и белой же футболки. Фанаты называли её «Чистая невеста», и как бы они удивились, увидев их маленького кумира, которая впала в настоящий тантрум. Её голос
— Сестра, но мы же не можем вот так просто…
— Ещё как можем! — заявила Мидзу, едва не разорвав цепочку на две части. — Ни одна помойная крыса не будет меня шантажировать! Если она не хочет петь с нами — возьмём кошатницу, например. Или вдвоём будем петь.
Пока Токиминэ пытался вытащить рыдающую Вакабу из комнаты с техникой, я подозвал в сторону младшую сестру и спросил, что она думает обо всём происходящем.
— Простите, Хошино-сан, мне очень сложно говорить об этом, — пролепетала Хикари, выудила из кармана зеркальце и принялась приглаживать чуть смазавшуюся помаду, изо всех сил пряча взгляд.
— Можешь называть меня Рюичи, — сказал я. — Расскажи, тебе же нравится петь в группе?
— Очень, — прошептала Хикари. — Мне правда очень нравится. Но мне иногда кажется, что Вакабе это нравится больше, чем нам всем. Простите, Х-хошино-сан.
Вытащить из младшей сестры что-то разумное оказалось непосильной задачей, потому что каждое мгновение она бросала взгляд на старшую, и я отвёл Хикари в комнату для приёма гостей. Мидзу наградила меня неприязненным взглядом, но ничего сказать не посмела. Избавившись от надзора сестры, Хикари стала намного разговорчивее и даже спрятала в карман зеркало и косметику:
— Мидзу хотела петь в группе, потому что она обожает быть в центре внимания, — сообщила она. — Ей очень важно, чтобы группа не распалась, потому что иначе она почувствует себя брошенной и ненужной. Но она ненавидит уступать. Меня она вообще никогда не слушает.
Хикари всхлипнула и, словно испугавшись того, что она наделала, принялась подправлять тушь на глазах.
— А что Вакаба? — спросил я.
— Вакаба поёт и танцует лучше всех нас, — прошептала Хикари. — Я очень сильно её уважаю. Она действительно любит группу. М-может быть, даже больше, чем сестра. Почему они не могут просто договориться о том, какие песни петь?
— Мидзу так сильно не нравятся мифологические сюжеты?
— Нет, нет, что вы, Хошино-сан. Мидзу, она… Она просто любит быть на сцене. Ей не так уж и важна тема. Просто она хочет петь про любовь, потому что… ну, вы понимаете, она очень хочет найти себе хорошего мальчика, и…
Я лишь усмехнулся: сложно ожидать чего-то другого от четырнадцатилетней девчонки, помешанной на внимании окружающих.
— Вы там скоро? — вдруг появился в дверях Токиминэ. — Пойдёмте скорее. Вакаба вышла и даже успокоилась.
Хикари тут же выскочила из комнаты и бросилась к сестре.
— Доверяю тебе их помирить, — шепнул мне на ухо продюсер. — Постарайся не напороть косяков. Нам сейчас ой как не нужно, чтобы наша главная группа развалилась. Если не справишься, то я помогу.
Последние слова он произнёс с угодливой ухмылкой, сквозь которую читалось «может, Намия тебе и доверяет, но я-то нет». Я проигнорировал недружелюбный жест и позвал поговорить виновницу скандала. Вакаба, замотанная в длиннющий зелёный шарф — он покрывал не только её шею, но и лицо, грудь и едва ли не половину живота, только замахала головой, когда я предложил выйти в зал для встреч, затем вдруг сорвалась с места и бросилась назад в комнату звукозаписи. Токиминэ попытался преградить ей путь, но она оказалась ловчее и прошмыгнула в полуоткрытую дверь. Я обогнал нерасторопного семпая и шмыгнул за ней.