Проект 3
Шрифт:
— Что, прямо наверх? — странный вопрос. А куда ещё? Впрочем, это от замешательства.
— Да, вот так фших … даже не прикоснулась ни к чему.
— Ну а вы?
— А что мы? — с нотками возмущения ответила неспящая, — мы испугались.
— Мы убежали, — решила быть честной левая.
— А потом? — не стала ничего говорить о трусости распределяющая.
— А потом успокоились и вернулись. Хотели на верх подняться.
— Это ты хотела, — возразила левая, — я не видела в этом смысла. Если бы я умела летать, то не стала бы останавливаться. Что толку лезть наверх?
— И что теперь? Вообще ничего не делать? —
— Не начинай снова! Правильно мы всё сделали. — против такого аргумента возразить сложно. Главное — результат, не так ли?
— Ну а потом? — распределяющей споры были не нужны. Ей нужны были факты.
— А потом Улыбка вылетела из дырки наверху, слетела вниз и вылетела в дверь.
— Мы не смогли её сразу догнать, — пояснила левая, — мы вышли в дверь когда она уже заканчивала крутиться в воздухе и начала подпрыгивать. Всё выше и выше. Пока ей самой не стало страшно. Потом она встала на ноги, потом села и с тех пор вот такая. Мы не знаем, что это. — ну да, есть повод призадуматься. Не каждый день такие новости. Ситуацию может объяснить только сама Улыбка. Её и захотела растормошить распределяющая но была остановлена взмахом руки указующего.
— Тебя «учитель» взял на руки? — утвердительно спросил он у Улыбки.
— Да, — просто ответила она.
— Он поднял тебя наверх и показал окрестности?
— Да.
— Тебе не было страшно?
— Сначала было.
— А потом?
— А потом он … намычал … не открывая рта мне спокойную мелодию в ухо прихлопывая в такт меня по попе. Как маленькому ребёнку.
— А потом он спустил тебя вниз и начал крутить и подкидывать как ребёнка?
— Да. Всё выше и выше, пока мне не стало страшно. Тогда он меня опустил на землю, дотронулся до моей головы и ушёл. А! Подарок ещё подарил! Вот! — в руках Улыбки появился глиняный горшок, который только в руках Улыбки мог притворяться большим.
— Ты почувствовала себя ребёнком? — проигнорировав подарок спросил указующий.
— Да, — вновь погрустнела Улыбка, — я почувствовала, как это могло бы быть, если бы было.
— Ясно, — завершил разговор указующий. И не важно, что ясно только ему и Улыбке, — теперь вы, — обратился он к неспящей и левой, — рассказывайте, что там внутри.
…
— Ну а ты что про это думаешь? — распределяющей надоело, что за всё время описания и обсуждения внутренностей строения указующий не проронил ни слова. Да и Улыбка только уточняла, что-то там думая себе внутри.
— Да а что думать? — указующему вновь было всё ясно в отличии от всех остальных, — здание построено для нас. Что-бы мы в нём жили, ели, спали, работали, прятались от дождя, хранили вещи и всё такое. Сам «учитель» в нём жить не собирается.
— Да-а? … интересный вывод, — распределяющая честно не поняла, с чего указующий мог сделать такой странный вывод, — а почему же мы сидим здесь а не там?
— Потому что, что бы сидеть там нам нужно, что бы это строение нам каким-то образом передали. Передать он может только своей ученице, то есть, исполняющей. А её сейчас нет и передать строение ему некому. Вот он и ждёт, когда вернётся исполняющая.
— А она вернётся? — с надеждой спросила распределяющая.
— Конечно! И скоро, — уверенно ответил указующий.
— Почему ты так думаешь? — не поняла распределяющая.
— Потому, что её ждёт учитель! — это
— А вдруг она ушла и ждать её бесполезно? — впервые высказала вслух общую тревогу распределяющая, — вдруг он об этом просто не знает?
— Кто?! Учитель?! Не знает? Не смеши меня!
— Ну и когда же её, по твоему, ждать?
— Нам, не знаю. А учитель, думаю, к вечеру дождётся, — не совсем понятно ответил указующий.
— Почему учитель к вечеру а мы позже? — продолжала недоумевать распределяющая.
— А-а-а! — настала пора недоумевать указующему над непонятливостью распределяющей, — учитель ждёт исполняющую что-бы разрешить кое-какие общие вопросы! Сколько им понадобится для этого времени, я не знаю. Сначала исполняющая порешает все вопросы с учителем а потом уж и перед тобой предстанет!
— Да-а?? … а кто мне расскажет о походе? — растерянно спрашивает распределяющая.
— Белая и гладкая. Кто же ещё?
— А почему исполняющая вернётся не позже, чем вечером? Не хочешь объяснить?
— Не хочу! … что стало с твоими мозгами? Если бы исполняющая вернулась позже то что бы учитель тут сидел и устраивал экскурсии для Улыбки? Давно бы уже ушёл своими делами заниматься! Поняла теперь, почему я тебе не хочу объяснять? Я больше хочу вон ту штуку попробовать, которую Улыбке подарили.
— Как попробовать?
— На вкус, как же ещё?!
— Вот эту липкую тягучую дрянь неприятного цвета … на вкус?
— Именно!
— А ты хоть знаешь, из чего она сделана и съедобна ли вообще?
— То, что съедобна — уверен а из чего она сделана, про это я вообще знать не хочу! Давай уже!
Криворукий Рукожоп.
Буквально час назад жизнь мне казалась простой и незамысловатой а насущные проблемы и не проблемы вовсе. Собственно, в проблемах числилось всего два пункта: приложить окровавленный мальвинкин палец к нужному месту и продать здание той-же Мальвинке. Что может быть проще? После чего можно будет считать своё пребывание в райской локации завершённой за исключением подготовки к дальнейшим похождениям. Подготовка должна заключаться в добывании запасов синей дряни из синей же глины и забивании остального места в инвентаре качественной едой и водой. Знаю я, какие тут бывают локации! Ещё раз страдать от голода и обезвоживания мне совершенно не хочется. Оставаться жить в этом раю мне тоже не интересно. Мне интересно выжать из возможностей развития, которое предоставлено пингвинами по максимуму, что бы ничего потом не отвлекало от участия в решении проблем местного человечества. Ушастые инвалиды существа, безусловно, забавные но участвовать в их жизни больше чем в жизни своих соплеменников тоже не дело.
Но так я думал час назад, когда Шнырь всё ещё гнал Мальвинку в мои отеческие объятия не отвлекаясь на всякую фигню по сторонам. И даже, когда я буквально тащил ученицу к заветной книжке не дав возможности ей осмотреть интерьер сарая, тоже не видел никаких преград. Тупею наверное. Нет у меня возможности выдавить из лопоухой ни капли крови! Запрещено условностями нанесение вреда ученице. Ни я не могу, ни Шнырь, даже её ёж и тот не может. У него тоже, блин, официальный статус. Можно было изгальнуться и нанести ей повреждения косвенным методом но мои методы такие, что на выходе скорее получится трупп, чем дееспособное существо. Ну тогда, хотя бы здание продать, не?